без рук. Теперь ты должна позаботиться обо мне.
С этого момента Джейн Смит-Эллис ночами нянчила дочку, а весь день работала на мисс Веру – шила, одевала, заплетала косы, готовила ванну, застегивала и расстегивала бессчетные пуговицы на бессчетных платьях. Днем за малышкой пытались присматривать слуги, но у них своих дел было по горло. Мать Рут, которая по праву носила фамилию Эллис, провела детство на половине для прислуги, в гардеробных, в кладовках и погребах, где ее незаметно передавали с рук на руки, как контрабанду. Зимой, когда семейство перебиралось в Конкорд, все было так же ужасно. Вера не давала Джейн передышки.
В начале июля тысяча девятьсот двадцать седьмого года, когда Мэри только-только исполнился годик, мисс Вера заболела корью, у нее начался жар. Врач, который часто гостил летом на Форт-Найлзе, лечил Веру морфием. Так ей легче было переносить болезнь, и она подолгу спала. Эти часы стали для Джейн Смит-Эллис первым периодом отдыха с тех пор, как она маленькой девочкой попала в дом Эллисов. Она впервые вкусила радость свободы, впервые избавилась от каждодневных повинностей.
И вот как-то раз после полудня, когда и мисс Вера, и малышка Мэри крепко спали, бабушка Рут пошла прогуляться на тропинке, пролегавшей вдоль обрывистых утесов на восточном берегу острова. Может быть, это была ее первая в жизни прогулка? Первые свободные часы в ее жизни? Может быть. Она взяла с собой вязание в черном мешочке. День выдался чудесный, безоблачный, и океан был спокоен. Спустившись по узкой тропке, Джейн Смит-Эллис села на скале, нависающей над морем, и стала вязать. Далеко внизу ровно и мягко набегали на берег волны. Кружили чайки. Она была совсем одна. Она занималась вязанием. Светило солнце.
В Эллис-Хаусе несколько часов спустя мисс Вера проснулась и позвонила в колокольчик. Ей хотелось пить. Горничная принесла ей кувшин воды, но мисс Вера пить не стала.
– Мне нужна Джейн, – заявила она. – Ты очень мила, но мне нужна моя сестра Джейн. Не могла ли бы ты позвать ее? Где ее носит?
Горничная передала просьбу мисс Веры дворецкому. Дворецкий послал за молодым помощником садовника и велел ему срочно разыскать Джейн Смит-Эллис. Молодой садовник пошел по берегу вдоль края утесов и наконец увидел Джейн, которая сидела внизу, на камне, и вязала.
– Мисс Джейн! – крикнул садовник и помахал рукой.
Джейн запрокинула голову и помахала рукой в ответ.
– Мисс Джейн! – прокричал садовник. – Вас мисс Вера зовет!
Джейн кивнула и улыбнулась. И тут, как потом рассказывал молодой садовник, из моря поднялась громадная и бесшумная волна и полностью накрыла ту скалу, на которой сидела Джейн Смит-Эллис. А когда гигантская волна отступила, Джейн исчезла. Садовник сбегал за другими слугами. Они побежали по тропинке, стали искать Джейн, но даже ее туфель не нашли. Она исчезла. Море забрало ее.
– Чушь, – заявила мисс Вера Эллис, когда ей сообщили об исчезновении Джейн. – Конечно же она не исчезла. Ступайте и разыщите ее. Немедленно. Найдите ее.
Искали слуги, искали жители острова, но никто не нашел Джейн Смит-Эллис. Несколько дней подряд поисковые отряды обшаривали берега, но все было тщетно.
– Найдите ее, – продолжала распоряжаться мисс Вера. – Она мне нужна. Кроме нее, мне никто не поможет.
Так продолжалось несколько недель, пока в комнату мисс Веры не пришел ее отец вместе с четырьмя ее братьями. Он осторожно объяснил ей положение дел.
– Мне очень жаль, дорогая, – сказал доктор Жюль Эллис своей единственной родной дочери. – Мне вправду очень жаль, но Джейн пропала. Бессмысленно продолжать поиски.
Мисс Вера упрямо нахмурилась:
– По крайней мере, может кто-нибудь найти хотя бы ее тело? Неужели нельзя его
Младший брат мисс Веры с укором проговорил:
– Из моря ничего не
– Мы повременим с заупокойной службой так долго, как только сможем, – заверил свою дочь доктор Эллис. – Быть может, через какое-то время тело Джейн все-таки вынесет на берег. Но ты не должна больше посылать слуг на поиски Джейн. Они понапрасну тратят время, а у них много работы по дому.
– Пойми, – сказал старший брат Веры, Лэнфорд, – они ее не найдут. Никто никогда не найдет Джейн.
Семейство Эллисов отложило заупокойную службу по Джейн Смит-Эллис до первой недели сентября. Через несколько дней им нужно было возвращаться в Конкорд, и дальше медлить было уже нельзя. Никто не предлагал дождаться приезда в Конкорд, где могли бы поставить памятный камень на семейном участке кладбища. Там для Джейн было не место. Все решили, что самое лучшее место для ее похорон – остров Форт-Найлз. Тела для захоронения не было, поэтому похороны бабушки Рут были скорее поминальной службой. На островах подобные похороны не редкость, ведь бывает, что там не находят утопленников. На форт-найлзском кладбище было поставлено надгробье, высеченное из местного черного гранита. На нем было написано:
ДЖЕЙН СМИТ-ЭЛЛИС
? 1884 – 10 ИЮЛЯ 1927
ГОРЬКО ОПЛАКИВАЕМАЯ
Мисс Вера неохотно посетила службу. Она все еще не смирилась с тем, что Джейн ее покинула. На самом деле она была ужасно сердита. Когда панихида закончилась, мисс Вера попросила одну из служанок принести к ней ребенка Джейн. Мэри только-только исполнился годик. Когда она повзрослеет, она станет матерью Рут, но в то время она была крошечным младенцем. Мисс Вера взяла Мэри Смит-Эллис на руки и стала качать. Она улыбнулась, глядя на малышку, и сказала:
– Ну что ж, малютка Мэри. Теперь мы займемся тобой.
5
Популярность омара простирается далеко за пределы нашего острова, и он странствует по всем частям ведомого мира, словно плененный дух, заключенный в наглухо закрытый ящик.
Кэл Кули все организовал для того, чтобы Рут Томас смогла навестить свою мать в Конкорде. Он все организовал, а потом позвонил Рут и сказал, чтобы в шесть утра на следующее утро она с вещами стояла на крыльце. Она согласилась, но за несколько минут до шести утра вдруг передумала. Ей стало страшно, и она взбунтовалась. Правда, далеко она не ушла. Оставила сумки на крыльце отцовского дома, а сама побежала в соседний дом, к миссис Поммерой.
Рут подумала, что та уже встала и готовит завтрак. И точно, миссис Поммерой не спала. Но она была не одна и завтрак не готовила. Она занималась покраской в кухне. Две ее старшие сестры, Китти и Глория, помогали ей. Все трое, чтобы не запачкаться краской, напялили на себя большие черные пластиковые мешки для мусора, проделав в них дырки для головы и рук.
Рут сразу поняла, что женщины не спали всю ночь. Когда Рут вошла в дом, все трое дружно бросились к ней, обняли и запачкали краской.
– Рут! – воскликнули они. – Рути!
– Сейчас шесть утра! – сказала Рут. – В каком вы виде!
– Красим! – прокричала Китти. – Мы красим!
Китти взмахнула кисточкой и оставила мазок на рубашке Рут, а потом опустилась на колени и расхохоталась. Китти была пьяная. Она вообще-то была пьянчужкой. «Ее мать была такая же, – как-то раз рассказал Рут Сенатор Саймон. – Вечно она снимала колпачок с выхлопной трубы своего старого автомобиля и вдыхала газ. Всю жизнь она бродила по острову под кайфом». Глория помогла сестре подняться. Китти
