Вечером они сидели в кабинете дедушки и обсуждали события дня.
— К несчастью, моя дорогая, — сказал под конец Ринальдо, — мне придется покинуть тебя на несколько дней, поскольку я никак не могу отменить поездку в Калифорнию. Ты ведь знаешь, как для меня важно завязать контакты с тамошними виноделами.
— Конечно, ты должен лететь, — откликнулась Джессика, а потом вздохнула и добавила: — Как бы я хотела отправиться с тобой…
— Я бы тоже этого желал, — сказал Ринальдо и поцеловал жену в лоб. — Но в сложившейся ситуации тебе было неприлично покидать Эдинбург. А что касается поминальной службы, то к ней я успею вернуться.
— Знаешь, очень удачно все вышло со списком приглашенных. Я ведь не знакома и с половиной упомянутых в нем людей. Дедушкина секретарша, Синтия, — настоящая героиня. Не представляю, как я буду общаться со всеми этими людьми без тебя.
— Не беспокойся, дорогая, я же обещал вернуться. Кроме того, завтра у тебя встреча с семейным поверенным, — напомнил он. — Если ты, как оно и должно быть, наследовала все состояние деда, тебя в ближайшем будущем ждет слишком много дел, чтобы тосковать обо мне.
На следующее утро, с душевной болью простившись с мужем, Джессика отправилась в адвокатскую контору, занимавшуюся делами ее семьи. Она никогда раньше не имела дела с поверенным Маккормиков и не представляла, на что это похоже.
Ее проводили в большой, вполне современный офис, где Джессику приветствовал добродушного вида человек средних лет.
— Как вам, я полагаю, известно, мистер Энгус Маккормик всегда имел намерение оставить вам все свое состояние, — сказал поверенный, усадив посетительницу в удобное кресло и угостив чашечкой кофе. — Конечно, кое-что оставлено слугам, но, в общем и целом вы теперь единственная наследница фирмы «Маккормик».
Пока Джессика сидела, пытаясь придумать, что бы сказать по этому поводу, поверенный продолжал:
— Рад сообщить, что имущество вашего дедушки свободно от всяких закладных. Вот только есть приписка, которую он совсем недавно сделал к завещанию. По правде говоря, миссис… прошу прощения, синьора Аккилини, поверенный одарил ее вежливой улыбкой, — вы теперь очень, очень богатая женщина.
— А что за приписка? — спросила Джессика, слегка нахмурившись.
Поверенный склонил голову.
— Не буду обременять вас профессиональным деталями, — сказал он, складывая в стопку листы бумаги. — Суть в том, что ваш дедушка приехал ко мне где-то с месяц назад и попросил сделать приписку к завещанию. Из нее следует, что, если вы выйдете замуж за вашего тогдашнего жениха, синьора Ринальдо Аккилини, ваш муж получит определенную сумму денег в свое личное пользование. — Юрист сделал паузу и, поправив на носу очки, взглянул в лежащий перед ним документ. — Еще мистер Энгус добавил, что предлагает синьору Ринальдо Аккилини использовать эти деньги для модернизации его винодельческой фирмы в Италии.
Джессика секунду смотрела в глаза поверенному.
— А «определенная сумма денег» — это примерно сколько? — спросила она.
Снова взглянув в бумаги, юрист назвал сумму, от которой у Джессики перехватило дыхание.
— Но это же очень много! — воскликнула она.
Однако ее собеседник пожал плечами.
— Ваше состояние от этого не пострадает. Ваш дедушка, насколько я помню, выразился в том смысле, что, раз уж вы выходите замуж за синьора Ринальдо, это не самое плохое помещение капитала.
Вернувшись в большой пустой дом, и ходя взад-вперед по кабинету деда, Джессика пыталась уяснить сказанное поверенным. Получалось, что, как ни крути, между ее дедушкой и Ринальдо существовала определенная договоренность. Ведь приписка была сделана в тот день, когда Ринальдо, после четырех проведенных в Абердине дней, улетел в Италию.
Все, что сказала Лоренца Кардуччи, все, что сказал старый Витторио Аккилини, встало на свои места. Необязательно обладать сверхвысоким интеллектом, чтобы понять, что именно произошло месяц назад в тот безумный уик-энд.
Во-первых, дядя Витторио хотел, чтобы племянник женился, и притом на богатой женщине. И похоже на то, если только она правильно поняла слова дяди Ринальдо, — что синьор Витторио и мистер Энгус сговорились обо всем по телефону.
Джессика прекрасно знала: ее деду тоже не терпелось пристроить внучку. Старому Энгусу хотелось, чтобы у Джессики было на кого опереться, когда она станет наследницей всего его состояния.
И тут, словно в ответ на молитвы старика, появляется Ринальдо, якобы приехавший лично искать потерянную партию вина.
Джессика знала, что он провел некоторое время в офисе ее деда. Тогда-то они и могли составить этот план, сказала себе она, дрожа от ярости при мысли, что оказалась марионеткой, пусть и не в чужих руках.
А когда Ринальдо по приезде в Абердин заметил, как действует на Джессику его обаяние, то наверняка решил, что это его шанс. И ухватился за него обеими руками. Поскольку легко догадался, что Джессика до сих пор влюблена в него. И ему не составило никакого труда свести с ума глупую наивную простушку.
Нет, надо отдать ему должное, Ринальдо работает быстро! Всего три дня безумного секса — и Джессика с радостью пообещала выйти за него замуж.
А затем он вернулся в Эдинбург сообщить прекрасную новость деду. И улетел в Италию.
Ничего удивительного, что дядя Витторио был счастлив как дитя! Кажется, все — кроме нее, конечно, — знали, что, когда умрет ее старый дедушка, Ринальдо получит достаточно денег, чтобы расширить свою компанию, как он того желал.
Лоренца права: она, Джессика, и в самом деле тупая идиотка, пойманная в ловушку брака по расчету…
По мере приближения дня поминальной службы — и прилета Ринальдо — Джессике казалось, что только гнев на собственную глупость и на омерзительное поведение мужа дает ей силы жить. Беда заключалась не только в том, что она подпала под чары Ринальдо. Даже теперь, зная, какой он подлец, Джессика не могла изгнать его из своего сердца. Она жаждала Ринальдо и сходила с ума от неистового желания.
Единственное благо, что из-за разницы во времени между Калифорнией и Эдинбургом они почти не разговаривали по телефону. Джессика собиралась объясниться с мужем, но не через океан!
И хотя ее по-прежнему обуревали гнев и ярость, более жуткое чувство снедало Джессику — ощущение полного одиночества. Она теперь осталась одна во всем мире.
Да, у нее были крестная мать, друзья. Но семьи не было. Ни сестер, ни братьев, ни родителей, ни тетей с дядями — совершенно никого, кто поддержал бы ее в это тяжелое время. Поэтому-то Джессика ничего не могла поделать с растущим чувством беспредельного одиночества. Ведь ее предал муж — единственный человек, на которого она полагалась и которого любила всем сердцем.
Спустившись к завтраку в день поминальной службы, которая должна была состояться в одиннадцать часов, Джессика подумала, что глупо ожидать возвращения Ринальдо.
Да и с какой стати ему приезжать? Он знает, что получит необходимые ему деньги. Так зачем притворяться дальше, зачем строить из себя любящего и преданного мужа?
Джессика посмотрела на себя в зеркало и нахмурилась при виде бледного лица, которое казалось еще бледнее из-за черного траурного платья.
За столом она не смогла проглотить ни крошки, только выпила кофе, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. Она взглянула на часы: десять. Через полчаса за ней приедет машина. Секретарь покойного мистера Энгуса позаботился, чтобы внучка его патрона прибыла в церковь раньше гостей.
И тут совершенно неожиданно Джессика услышала глубокий голос Ринальдо — тот здоровался с Джеймсом, дворецким, — и его уверенную поступь: муж шел по коридору в кабинет.
