уехал в деревню к родственникам, там мы его и найдем.
– Это может помочь, – заметил капитан. – Спросите у мамы, не знает ли она.
– Спрошу обязательно, – По лицу Тины скользнула тень.
– Что случилось, Тина? – спросила Элизабет. – У вашей мамы неприятности?
– Да нет. Но со дня похорон она никак не придет в себя. Посмотрим, что будет дальше.
Когда она ушла, Элизабет сказала:
– Нам нужно будет информировать адвоката Роберта, доктора Тоскафунди. В конце концов, бороться придется ему.
– Это так, – кивнул капитан, но в голове его слышалось осторожное сомнение. – Но информировать его будем выборочно. Надо бы мне зайти к нему и немного его прощупать.
Кабинет доктора Тоскафунди находился в старом доме на улице Корсо Бруно дельи Альбицци. С улицы внутрь вел десятиметровый портал, украшенный княжеским гербом.
Весь крытый подъезд занимал спортивный автомобиль «мазерати» оливково-зеленого цвета со старомодными бронзовыми фонарями. Протиснувшись мимо него, капитан нашел лифт, кое-как поднявший его на третий этаж. Доктор Тоскафунди, несмотря на договоренность, заставил его ждать так долго, чтобы капитан успел понять, со сколь занятым человеком имеет дело.
– Прошу, садитесь, – предложил он. – Какая печальная история! Вы приятель синьора Брука? Прошу, закуривайте.
– Не курю, – ответил капитан. – Не могу себе этого позволить.
Тоскафунди слегка усмехнулся.
– Я только что получил из прокуратуры текст показаний Брука. Прокурор Риссо очень честолюбивый парень, но способный.
Капитан торопливо пролистал полдюжины машинописных страниц.
– Мне не кажется, что там есть что-то новое… нет, ничего…
– Согласен. Это только подтверждает то, что мы уже знаем. Брук в тот вечер ехал в своем автомобиле по Виа Канина. И не помнит, что сбил Мило Зеччи.
Что– то в тоне адвоката капитану не понравилось.
– Судя по вашим словам, вы считаете, он его все-таки сбил…
– Такой возможностью не следует пренебрегать.
– Я полагал, мы с вами здесь для того, чтобы даже не обсуждать такую возможность.
– Заметно, синьор капитан, что вы не юрист. Моя задача – оценить любые возможности и потом подсказать клиенту, какой вариант поведения для него наиболее выгоден.
– Я вас не очень понимаю.
– В случае Брука мне не нравятся две вещи, а если не нравятся мне, голову дам на отрез, это насторожит и суд. Во – первых – что он страдает приступами амнезии, и во-вторых – что не может объяснить, как разбил фару. Она не просто лопнула, стекло разбито вдребезги, металлическая оправа повреждена. Якобы у гаража играли дети, – но никто их там не видел и не слышал.
– Вы предлагаете – давайте говорить в открытую, – чтобы Брук сознался?
– Посоветовать ему такой шаг, – это большая ответственность, но, возможно, мне придется взять её на себя. – Адвокат заерзал на стуле и наклонился вперед, словно желая подчеркнуть свои слова. – Я видел результат вскрытия. Мило Зеччи был жив ещё минимум два часа после того, как был равен в голову. Он был оглушен, но не убит на месте. Можете представить себе, как на это отреагирует суд? Только представьте себе, – старый Мило лежит в кювете, он беспомощен и умирает, но живой ещё бесконечные два часа. Вывод: если бы водитель остановился и вызвал помощь, Мило остался бы жив.
– Это ухудшает нашу позицию, – неохотно признал капитан, – но почему вы думаете, что должно повлиять на наш курс?
– Напрашиваются, дорогой синьор капитан, два курса, – если мне можно воспользоваться вашей метафорой. С одной стороны, – и я понимаю, что именно это вы имеете ввиду, – мы можем стоять до последнего. Можем утверждать, что Брук не задавил Мило, что опознание машины свидетелем Кальцалетто – ошибка или попросту ложь. Что разбитая фара с несчастьем не связана. Все это можем утверждать. Но если суд нам не поверит, если сочтет, что он лжет, то, что он не остановился помочь, будет истолковано как умысел. И результаты такого хода вещей могут быть очень тяжелыми.
– Ладно. Что тогда вы предлагаете?
– Я предлагаю, чтобы Брук допустил возможность, что Мило Зеччи он все-таки сбил.
И заявил, что ничего не помнит. В этом случае показания об амнезии можно было бы истолковать в его пользу, а не наоборот. Вы меня понимаете?
– Да, – уныло сказал капитан, – понимаю.
– Отлично. В таком случае…
– Я пришел вам кое-что сообщить. Возможно, это не впишется в сложившееся у вас впечатление, но я все равно скажу. Речь идет о Лабро Радичелли.
– Ах, о Лабро? Да?
Вежливо выслушав капитана, Тоскафунди сказал:
– Боюсь, что вы гонитесь за призраком, но в конце концов это ваше дело.
