– Кальцалетто работает в кафе на Виа Торта. Ночует наверху. Последнее время там у неё живет один мужчина.
– Что за мужчина?
– Его зовут Диндони. Раньше он работал у Мило Зеччи и жил над его мастерской.
Потом вдова Мило Зеччи его оттуда выгнала. Он приятель Кальцалетто.
– Разумеется, раз они живут вместе, – сказал Риссо. – Почему вы о нем вспомнили?
– Я могу повлиять на него. Возможно, с нашей помощью он позаботится, чтобы Кальцалетто не вступала в нежелательные контакты.
– Вот это я называю деловым предложением, – обрадовался Риссо.
Знойный день склонялся к вечеру, когда Мария домыла стаканы и поставила их на полку. За целый час в кафе не вошел ни один клиент. Диндони подремывал на стуле.
Из лужици «мартини» на оцинкованной стойке взлетела муха и села ему на лицо. Он заворчал и открыл глаза. Потом спросил:
– Куда это ты?
Мария была уже в шляпке и с сумкой в руке.
– Иду за покупками, а ты оставайся здесь.
– Кто это сказал?
– Я. Раз живешь тут задаром, давай отрабатывай.
– А те двое? Ты же разрешила им переехать. Один так и спит в чулане?
Он был прав. Здоровяк с напарником очистили чулан и занесли туда стол, стул и матрац.
– Они договорились с хозяином, – равнодушно ответила Мария. – Думаю, их ищет полиция, вот и прячутся. Мне нет до этого дела.
– Он может погореть, если нагрянет полиция.
– Так это же он, не я, – сказала Мария. – Вернусь через час, будь на месте.
Когда она вышла из кафе, человек, сидевший за рулем стоявшей неподалеку машины, вышел, бесшумно прикрыв дверь, и двинулся за ней.
Мария спешила. Улицы были полны людьми, спешившими с работы, – наступал час покупок, встреч и аперитивов. Мария смешалась с толпой, разглядывая по дороге витрины. Человек следовал за ней; вначале по Борджо дель Ольбицци, потом через Пьяцца делла Република и по Виа дельи Строцци.
Там Мария, видимо, решилась что-то купить. Вошла в обувной магазин. Внутри была полутьма. Пока она стояла, моргая со света, к ней приблизился молодой человек, стоявший до того за прилавком.
– Чем могу служить, сеньорита?
Мария открыла сумочку и достала визитку, которую дал ей Риккасоли. Мельком взглянув на карточку, молодой человек сказал:
– Обязательно подыщем что-нибудь для вас, прошу, проходите. – Открыв дверь кабинки, вошел с нею внутрь. Мария только теперь увидела, что у кабинки есть ещё одни двери. Молодой человек открыл их и Мария прошла в небольшой салон, обставленный столом красного дерева, несколькими креслами и клеткой с канарейкой.
За столом сидел доктор Риккасоли, перебирая стопку бумаг. Молодому человеку он сказал:
– Выбери для синьориты что-нибудь получше, Карло. Скажите ему ваш размер, Мария, Карло вам упакует и через полчаса все будет готово. Времени у нас нет.
Предложение моего клиента очень простое. Заплатит вам за сотрудничество двести тысяч лир и ещё сто тысяч – если придется давать показания в суде.
– За сотрудничество? За какое сотрудничество?
– За то, что вы расскажете мне все, что знаете. Имена, подробности, все, что можно проверить.
Мария задумалась. Ее крестьянская натура разрывалась от жадности и страха.
– Но если вы хотите, чтобы я лгала, то ничего не выйдет, не хочу я с полицией связываться. Они ведь и посадить могут, а за это мне никто не заплатит.
– Глупости, – заявил Риккасоли. – Ничего подобного я ввиду не имел. Вы рассказали в полиции, что видели машину, ехавшую по улице, незнакомой марки, но номера вы запомнили. И ещё вы сказали, что слышали, как машину занесло, как завизжали тормоза. Но ведь все это было позже и не с той машиной. Тогда в полиции своими вопросами вас просто сбили с толку. Никто не попадает в тюрьму, если немного ошибся, ручаюсь вам.
– Я боюсь.
– Со мной вам нечего бояться. Ведь на самом деле обе эти версии – ложь, не так ли?
Мария уставилась на него, разинув рот.
– Вас в ту ночь вообще не было на Виа Канина. И в полиции вы рассказали то, чему вас научил этот бездельник Диндони. У меня есть доказательства, так что подумайте. Если будете настаивать на прежних показаниях, обещаю вам большие неприятности, так и за решетку угодить недолго. Если же вы их несколько уточните, они совпадут с показаниями других свидетелей, и ясно будет, что вы говорите правду. И вы получите двести тысяч лир.
– Диндони рассердится.
