внушающую страх землю. Хотя он и вправду был похож на этих хозяев поднебесья — властных безжалостных отшельников. Неудивительно, что лучшего места для жизни, чем крепость в горах, для него не было.
— А зачем им защитник? — подумав, спросила Аврора. — Мне кажется, никому и в голову не придет завоевывать здешние места.
— Возможно, защитник им и не нужен, — чеканя слова, отвечал Мэлгвин. — Ирландцы, пикты, даже римляне — никто не пожелал завоевать эти труднодоступные места. Привести сюда войско — большие хлопоты, да и взять-то здесь особо нечего, чтобы оправдать военный поход. Но даже здесь люди обладают чувством принадлежности к единому кимврскому народу, и они боятся, что их жизнь переменится, если чувство это пропадет.
Аврора в замешательстве покачала головой:
— Кимвры — а что это вообще означает?
Мэлгвин улыбнулся, в глазах его появилось мечтательное выражение — Аврора редко видела его таким.
— Это означает — «народ», но слово это больше, чем просто название. Мы очень долго живем в этих краях и стали их неотъемлемой частью. Здесь повсюду древние могильники наших предков и другие священные для нас места. История же нашего народа уходит в глубину веков. Наши сказители поют песни о героях, погибших сотни лет назад, и о богах, наводящих ужас на все живое уже тысячу лет.
— И потому вы ненавидите всех тех, кто вторгается в ваши земли с недобрыми намерениями — римлян, например, — с обидой в голосе сказала Аврора.
Мэлгвин отвечал резким тоном:
— Я не могу ненавидеть римлян. Но вот мой народ — в этом я уверен — их действительно ненавидел. Самое ожесточенное сопротивление римлянам оказали десеанглы. Они просто построили здесь свои крепости и жили в них рядом с нашими поселениями. Но сегодня немало кимвров уже убедились, что римляне научили нас многим нужным вещам. От них мы узнали о существовании боевых коней, о самосской глиняной посуде, о вине, наконец. Они научили нас вести войну, от них мы узнали о дисциплине в войске и о стратегии. И если бы не все это, то как бы мы выстояли в схватках с саксонцами, пиктами и ирландцами? И хотя я не могу жить, как твой отец, носить белую тогу, иметь дом, похожий на сундук, в котором полы выложены мозаикой и где повсюду встречаешь статуи и фонтаны, я все же по достоинству оцениваю красоту и богатство, которые принесли с собой римляне. — На мгновение он умолк, и на губах его появилась улыбка. — Все, что я обрел в Вирокониуме, появилось там благодаря римлянам — даже ты.
— Так, значит, ты по достоинству оценил меня?
— А у тебя есть основания сомневаться в этом?
Аврора ничего не ответила. То, что приходилось буквально вытягивать слова нежности у этого человека, оскорбляло ее достоинство. Не нужно ей от него никаких нежных слов. Он скорее всего по- прежнему убежден в том что она всего лишь красивая безделушка Константина, которую он заполучил в качестве дани.
Оба они напряженно молчали. И когда к ним подъехал Бэйлин, чтобы обсудить, где сделать остановку на ночь, они были благодарны ему за то, что он нарушил это тягостное молчание. Аврора отстала от мужчин, погруженная в свои невеселые мысли. За ее спиной слышался хриплый голос Эсилт, переговаривавшейся со своим сожителем. Несмотря на присутствие Мэлгвина, Аврора неловко чувствовала себя только при мысли о том, что сегодня вечером ей придется сидеть за одним костром с Эсилт. Слишком сильно они ненавидели друг друга, и Авроре казалось, что эта ненависть превратилась в живое чудовище, стоящее между ними. Пока Эсилт ничего не рассказала Мэлгвину, но это отнюдь не означало, что она станет молчать и впредь. Доверительные отношения между Авророй и Мэлгвином были еще слишком хрупкими, и она не хотела, чтобы они оказались разрушены измышлениями Эсилт.
Ехать по пересеченной гористой местности и болотистым долинам было весьма утомительно, и Аврора просияла от радости, когда Мэлгвин, не дожидаясь темноты, решил остановиться на ночлег в узкой, заросшей ольхой и березой долине. Солнце смутно просвечивало сквозь опустившийся туман, но в наполненном тенями мире гор вечер наступает быстро, и скоро стало совсем темно.
Приготовления к ужину были нехитрыми: они перекусили ячменными лепешками, твердой брынзой, густо приправленной диким чесноком, и вересковым пивом. Авроре это пиво не нравилось, но вина не было, и она пила простую воду из родника.
После ужина они плечом к плечу сидели вокруг костра. Аврора и Мэлгвин молчали, а Бэйлин, Гарет и Рис громко спорили о достоинствах для боевых действий какой-то особой конной упряжи. Эсилт заставила раба-ирландца прислуживать ей. Когда же он от изнеможения забылся в тяжелом сне, она ворчливо разбудила его:
— А ну-ка поднимайся, грубое животное, принеси нам еще пива!
Возмутившись, Аврора посмотрела на Мэлгвина, глаза ее излучали ненависть, но Мэлгвин покачал головой и всем своим видом дал понять, что следует промолчать. Аврора постаралась успокоиться, хотя ярость уже переполняла ее. Когда же Граймервин наклонился и стал громко целовать Эсилт, Аврора не выдержала — она резко встала и пошла в темноту.
Мягкий лунный свет несколько успокоил ее, но, когда Мэлгвин подошел к ней, руки ее все еще были сжаты в кулаки.
— Как ты можешь мириться с ее отвратительным поведением?
— А какой мне вред от ее поведения? Такими поступками она подрывает свой собственный авторитет, а не мой.
— Но ведь она твоя сестра!
— И при этом — свободная женщина. Эсилт сама выбирает себе спутников жизни и живет так, как хочет. И пока она не вторгается в мою жизнь, мне нечего волноваться.
— А я не свободная женщина? — вдруг спросила Аврора.
Голос Мэлгвина изменился. В полутьме Аврора увидела, как на его скулах заходили желваки.
— Нет, — отрезал он.
— Но почему? Я тоже принцесса, в моих жилах течет королевская кровь, как и у нее, и этой крови даже больше, учитывая то, что мой римский прадедушка был племянником императора Теодосия.
— Потому что ты моя жена, — отчеканил Мэлгвин. — Когда твой отец выдавал тебя замуж, он тем самым передал мне все права на тебя.
— Мой отец не выдавал меня замуж, — раздраженно воскликнула Аврора. — Его заставили так поступить.
— Сейчас это не имеет значения.
— Значит, у меня нет никаких прав?
— Права у тебя есть. Благодаря тому, что я твой муж, ты будешь жить в праздности, наслаждаясь всеми удовольствиями. А мои подданные всегда будут считаться с твоими желаниями и почитать тебя.
— Но у меня нет прав в отношениях с тобой. Не это ли ты хотел сказать?
Мэлгвин посмотрел ей в глаза, и она увидела, что выражение его лица стало жестким, высокомерным и холодным — как у статуи.
— По законам кимвров, есть несколько причин, из-за которых ты можешь со мной развестись.
— Какие же это причины?
— Если я приведу в дом другую женщину… или буду ни к чему не пригоден в постели.
Аврора невесело засмеялась:
— Ну а ты? По каким причинам — в соответствии с законами кимвров — ты можешь развестись со мной?
— Кимврский мужчина может развестись со своей женой, если она неверна ему или издевается над его мужским достоинством. Но я — король, и у меня может быть больше причин для развода. Я могу развестись, если твой отец нарушит условия нашего договора или если ты, например, не родишь мне сына.
— Но если мой отец станет свято придерживаться условий заключенного между вами договора, то ты вряд ли будешь искать какую-то другую причину для развода, — робко предположила Аврора.
— Тут надо подумать, — холодно отвечал Мэлгвин. — Если даже возникнет вопрос о соблюдении твоим отцом договора, ты, уверен, сразу придешь в ярость и будешь бушевать каждый раз, когда испугаешься
