Голос у Джона был невероятно усталым, и Мэгги поспешно проговорила:
— Ничего, я все понимаю.
— Я знал, что ты поймешь. Ты же выросла в доме врача! Жалко только, Энди не понимает. Она в ярости от того, что я собираюсь сейчас лечь спать.
По тому, как он застонал, Мэгги догадалась, что Джон наконец добрался до кровати и растянулся на ней. Мэгги хотела было сказать, чтобы он не волновался, что Энди его простит, но в это время он снова заговорил:
— Но это еще не все. Этот самый приступ аппендицита случился не у кого-нибудь, а у доктора Петрелиуса, с которым мы через раз дежурим по выходным. Миссис Виздом сегодня вечером занята, поэтому я не смогу сегодня принять Джули. Ужасно не хочется расстраивать девочек, но… — Мэгги представила, как Джон разводит руками.
— Джули все поймет, не переживай, Джон. Я постараюсь ей объяснить, и… — Она неожиданно запнулась. — Постой-ка, Джон, а как же Энди? Ей лучше приехать сюда, ведь тебя могут вызвать к пациенту!
— Мэгги… дорогая! — В его тоне слышалась глубочайшая признательность.
Сердце у Мэгги подскочило: он впервые так ласково называл ее не в постели.
— Спасибо, — продолжал он. — Я собирался нанять девушку, чтобы она переночевала в доме, но Энди, конечно же, будет в восторге от твоего предложения, поэтому я с благодарностью принимаю его от ее имени. — Мэгги услышала, как Джон облегченно вздохнул.
— Джон, постарайся выспаться. Я заеду за Энди через час или около того. Постарайся только не уснуть прежде, чем сообщишь ей и миссис Виздом, что она побудет у нас.
— Отлично, — произнес Джон. Затем снова обратился к ней: — Мэгги?
Ее сердце снова чуть не остановилось:
— Да, Джон?
Молчание. Мэгги слышала его дыхание. Потом ей показалось, что он медленно выпустил воздух.
— Ничего, Мэгги. Еще раз большое спасибо. Надеюсь, увидимся в воскресенье.
«В воскресенье». Мэгги могла лишь так же надеяться на это, как и он.
Воскресным утром Мэгги проснулась совершенно разбитой. Открыв глаза, она обнаружила над собой два одинаковых сияющих детских личика. Ее сердце изнывало от тоски, а глаза наполнились слезами. Приподнявшись на постели, она крепко обняла обеих девочек.
Джолин быстро высвободилась и озабоченно спросила:
— Мама, что с тобой? Почему ты плачешь?
Мэгги зажмурилась.
— Нет-нет. Я не плачу.
Но ведь она была уже близка к этому! Слишком близка. Даже приняв душ и одевшись, Мэгги продолжала испытывать странное болезненное ощущение в груди и горле. Она попыталась сглотнуть, но оно не исчезло.
Когда же у входа в церковь она заметила Джона, ощущение это усилилось в несколько раз.
На Джоне был темный костюм и белая рубашка, а по безупречно уложенным волосам можно было видеть, что он только что принял душ. Щеки и подбородок его были чисто выбриты и выглядели такими свежими, что Мэгги нестерпимо захотелось коснуться их пальцами, подойти близко-близко к Джону и вдохнуть запах его одеколона. Но вместо этого она остановилась неподалеку от него. Под глазами у него были круги, и Мэгги подумалось, что, может, ему тоже не удалось как следует выспаться прошлой ночью.
Девочки со всех ног бросились к нему, и он сделал то, что делал всегда, если выпадала такая возможность: он присел на корточки и, оказавшись вровень с ними, крепко прижал к себе каждую из сестер одной рукой.
Она медленно подошла поближе, и их взгляды встретились.
— Привет, — произнес Джон, выглядывая из-за двух кудрявых головок. Он пытался удержать ее взгляд, как будто ища чего-то в ее глазах. Чего? Ответов? На какие вопросы? Если он и собирался услышать их от нее, то сам уж точно не предлагал ничего взамен.
Выражение его глаз заставило Мэгги засомневаться в том, что в прошедшую неделю между ними с Джоном вообще что-то произошло. На какое-то мгновение ей даже показалось, что их страстные объятия были не более чем прекрасным сном. И лишь по его напряженному молчанию, по явной попытке скрыть какие-то чувства Мэгги догадалась, что это был не сон. Впрочем, кроме этих признаков, был еще один: все тело ее трепетало, и в самых укромных уголках его, до той поры мирно спавших, она почувствовала вдруг какие-то неведомые ей прежде толчки, от которых заныло все ее существо.
Итак, это не сон, и Мэгги не собирается так просто отказываться от того, что между ними было. Она даже, если потребуется, будет бороться за ту любовь, которую они ощущали, и за ту, что еще смогут ощутить в будущем друг к другу, к своим дочерям и к другим детям, которых породит их любовь.
Она хотела его, хотела, чтобы они были вместе всегда, всю жизнь. Снова поймав его взгляд, Мэгги попыталась прочесть в нем малейший намек на чувства, сходные с теми, которые испытывала сама, какое- нибудь указание на то, что в их отношениях он тоже видел что-то большее, чем просто секс. И опять не нашла она того, что искала, ничего, на что можно было бы положиться, только сомнения и озабоченность вперемешку с теплотой и желанием.
Она проглотила комок и произнесла:
— Привет. Как дела?
— Все в порядке.
Джон одним взглядом охватил ее всю, начиная с аккуратно уложенных волос и кончая темно-синими туфлями, которые она обычно надевала в церковь.
Мэгги каждой частичкой кожи ощутила этот взгляд: вот он коснулся широкого белого пояса на ее голубом платье, прошелся по серому в голубую полоску пиджаку, защекотал ноги под капроновыми чулками.
И тут он поднял глаза, и взгляды их встретились. О, сколько желания было написано теперь на его лице, да, желание поглотило уже последние сомнения!
— Мэгги, — произнес Джон нежным, срывающимся голосом, и она поняла, что он помнит все, что произошло между ними. — Как… как ты?
Она улыбнулась, глядя на сидящего на корточках Джона, обнимавшего свою и ее дочерей, сестер, двойняшек, каждой из них была нужна мать так же, как и отец, и тогда Мэгги сделала то, что должна была сделать.
Ни люди, снующие мимо них, ни Джолин с Энди не остановили ее. Продолжая смотреть в глаза Джона, она тихо, но очень четко, не пытаясь скрыть свои слова ни от кого, произнесла:
— Джон, мы с тобой должны пожениться.
11
В воцарившейся тишине Джон медленно выпрямился. Мэгги почувствовала, как люди отступили, словно образовывая кольцо вокруг нее, Джона и девочек, — они жадно следили — что же теперь последует? Что ответит доктор? Кто выиграет и кто проиграет?
Лицо Джона стало совершенно белым. Он снял руку с плеча Джолин, ослабил узел своего полосатого галстука. Продолжая смотреть Мэгги прямо в глаза, он отступил на шаг, потом еще на один, еще и еще. Обе девочки повернулись и теперь смотрели на него.
Его глаза были по-прежнему прикованы к лицу Мэгги. Она увидела в них удивление — он был ошарашен, ошеломлен и даже не пытался этого скрыть. В них была глубокая, безграничная тоска и еще отказ. Отречение.
Мэгги покачнулась, но тут же взяла себя в руки, ее подбородок вздернулся вверх. Она все еще
