— Пока, — мягко добавил он.
Джон увидел, как искры волнения вспыхнули у нее в глазах, и почувствовал, как закипает его кровь.
Он лег на нее всей тяжестью своего тела, и Мэгги обвила его руками.
Он запустил руки в ее волосы, закручивая их вокруг ее головы, выдергивая шпильки. Потом он перевернулся на спину, держа ее над собой, и волнистые рыжие волосы рассыпались, словно светящийся нимб, вокруг их голов.
— Может быть, за это?
Она качнула головой.
— Может быть, я должен просить прошения за то, что не предложил тебе выйти за меня замуж на прошлой неделе или даже в прошлом месяце?
Мэгги снова качнула головой. — Ты должен был предложить, но, разумеется, сам ты об этом и не догадывался, поэтому сегодня утром мне пришлось побеспокоиться обо всем самой.
— Я это заметил, — с улыбкой ответил Джон. — И, кроме меня, еще пятьдесят человек, включая наших детей. Половина города наверняка думает, что за несколько часов до этого я сделал тебе ребеночка, и ты требовала, чтобы я поступил как порядочный человек, а я, конечно, и не думал. Ты же понимаешь, что ты не оставила мне ни малейшего пространства для маневра, Мэгги Эдейр?
Она кивнула, насмешливо встретив его взгляд.
— По-твоему, я должна просить прощения?
— Ни в коем случае, — ответил он, стягивая свитер с ее плеч и отыскивая «молнию» на ее джинсах.
— Джон?
Он замер и взглянул на нее, не зная, чего ожидать. Ее глаза блеснули — он почувствовал всю ее уязвимость, но потом выражение глаз стало жестким.
— Если ты немедленно не скажешь, что любишь меня, я столкну тебя в пруд.
— Ты же знаешь, что люблю, — он улыбнулся. — Мэгги, Мэгги, ты должна это знать.
Она нервно сглотнула. На подбородке у нее появилась маленькая складочка, она покачала головой и прошептала:
— Нет, я не знаю.
— Ох, крошка! — Джон еще крепче сжал ее в своих объятиях и перевернулся — так, что она снова оказалась под ним. Он никогда не позволит этой женщине ускользнуть от него.
— Я люблю тебя, — проговорил он, зарывшись лицом в ее пышную огненную шевелюру. — Конечно, я люблю тебя. Я влюбился в тот момент, когда ты приказала Элмеру Абернефи убираться из его собственной школы.
— Но это произошло против твоей воли.
Джон поднял голову и посмотрел прямо в ее глаза, сверху вниз.
— Сначала я сопротивлялся. Это ужасно мучило меня, любимая. Не из-за моего прошлого, а из-за будущего. Наши девочки… Бог мой, Мэгги! Какая ответственность! Я должен был подумать о том, что будет, если сначала мы поженимся, девочки станут жить вместе, а потом мы… снова расстанемся. Мы же оба знаем, что совместная жизнь может и не сложиться.
Мэгги кивнула.
— Мысленно я проделала примерно тот же путь, что и ты, Джон.
— Да уж. Но ты знала, что делать.
— А ты уверен, что это то, что тебе нужно? Ты уверен, что любишь меня достаточно сильно, чтобы выносить мой характер, мое упрямство и мой, порой слишком острый язык?
— Порой? — насмешливо повторил Джон. Он широко улыбнулся. — Да. Я достаточно сильно люблю тебя. Я люблю тебя достаточно сильно даже для того, чтобы выносить то, как ты водишь машину! А хочешь узнать, как я собираюсь это доказать?
Мэгги робко улыбнулась ему в ответ и просунула руки под его рубашку.
— Да, конечно. Я очень хочу… это узнать.
— Хорошо же, — сказал Джон. — Я собираюсь попросить всех моих пациентов голосовать за тебя. Как тебе такое доказательство любви?
Она провела руками по его груди и сомкнула их у него на шее.
— Я думаю, что он сгодится, доктор, раз уж вы не можете придумать другого способа продемонстрировать свои чувства.
Джон задумался на миг, потом улыбнулся и склонился к ней, и поцелуй сказал ей все то, что он никогда бы не смог выразить словами.
Когда Джон снова взглянул на нее, то увидел на ее лице выражение, которое хотел бы видеть на ее лице каждый день до конца жизни.
Так смотрят только любящие женщины.
Эпилог
— Мам!
Мэгги перегнулась через подоконник, который она мыла, чтобы потом покрасить.
— Привет! Все в порядке?
Школьный автобус только что подвез девочек к новому дому, который сейчас, через год после того, как Мэгги и Джон поженились, был уже почти достроен. Одна из девочек — они теперь учились в третьем классе, подошла к Мэгги.
— Я кое-что хочу рассказать тебе.
Мэгги, решив быть суровой во что бы то ни стало, встала с колен.
— Давай рассказывай, — сказала она.
— Я стукнула Джереми Фримонта и выбила ему зуб. Он перепачкал кровью брюки мистера Абернефи, когда пошел жаловаться на меня.
Мэгги присела на скатанный ковер.
— Ох, Энди! Ты же обещала больше не драться! Неужели ты не понимаешь, как это плохо для члена школьного совета — иметь дочку, которая все время нарушает дисциплину.
— Понимаю. Я буду стараться так больше не делать.
Мэгги посмотрела в эти полные раскаяния серые глаза и улыбнулась.
— Я знаю, что ты будешь стараться, и хорошо, что ты мне все рассказала. Это честно с твоей стороны, но, пожалуйста, запомни, что ни в коем случае нельзя драться в школе. — Мэгги мягко погладила дочку по голове. — Мистер А., наверное, разозлится больше обычного, потому что он целый день не мог дозвониться до меня.
Мэгги старалась не давать кому попало номер сотового телефона, который Джон купил специально для поездок в строящийся дом.
— Я попросила у него разрешения самой рассказать все тебе, потому что ты беременна. Извини, мам.
Мэгги крепко прижала ее к себе, хотя это было непросто — попробуй обнять кого-нибудь, когда у тебя такой живот.
— Я тебе прощаю, — сказала она. — Но скажи — что такого сделал Джереми, чтобы заслужить твой удар?
— Он задирал Энди.
— Кого задирал?
Серые глаза мгновенно расширились, а рот округлился.
— Ой, он задирал Джули.
Глаза Мэгги сузились, она с трудом встала.
— Андреа Джейн, — крикнула она, приложив ладони ко рту. — Немедленно иди сюда!
