— А водопад когда-нибудь замерзает? — громко спросила Марианна.
— Замерзает. Но пока не замерз. Не так уж и холодно.
— Лед ведь безмолвный?
— Ты отстаешь.
— Я задумалась. Думала про ручей и водопад, что они замрут, когда оледенеют. И музыка воды умолкнет. Когда это случится, настанет тишина, наверное, она бывает зловещей. Ведь музыка застынет.
Марианна азартно осваивала снежную целину, стараясь попадать в следы Кейра. Он, отбежав назад и встав на невидимый под снегом узловатый корень, подбадривал ее, говорил, что у нее здорово все получается. Иногда с веток обрушивались комья снега, рассыпаясь, окатывая вдруг холодным душем. Марианна, хохоча, подставляла лицо снежной невесомой пыли, слизывая ее с запорошенных губ. А Кейр смотрел на нее, опершись рукой о ствол.
— Ты, что ли, сзади, Кейр?
— Нет, — отозвался он, слишком поспешно.
— Врешь.
— Как ты узнала?
— Голос твой был впереди. А потом ты вдруг ускорил шаг, будто сбился. Ты не из тех, что могут легко заблудиться. Тем более на знакомой территории.
— Ты отличный следователь, шеф. Ладно, пойду медленнее. А ты расскажи еще про застывшую музыку.
— Иди прямо, не отбегай, тогда расскажу.
Когда они двинулись дальше, Марианна продолжила:
— Кто-то мне сказал, что так называют архитектуру. Застывшая музыка. Я обрадовалась, это сравнение очень помогает. Я ведь никогда не смогу узнать, каковы здания, тем более высокие. Я могу ощутить фактуру каменных плит в соборе, но представить картину в целом — это уж ни-ни. Я не знаю, как выглядят солнечные зайчики от витражей, и эти, ну… контрфорсные арки, и как все это смотрится в целом… пропорции всего этого великолепия.
Кейр брел какое-то время молча, потом замедлил шаг, потом остановился. Когда она приблизилась, он коснулся ее руки.
— Я тут, стою.
— Что-то не так? Я еще не устала.
— Это здорово, нам еще далеко. Ты концерт Пуленка знаешь? Для органа с оркестром?
— В общем, да. Но не особенно хорошо. Он звучит несколько угрожающе, всего очень много, чересчур, если честно. Ой… — Ее голос замер. — Ты хочешь сказать, что он похож на…
— Да-a, по ощущениям очень близко, по-моему. Это первое, что пришло в голову, но я еще подумаю. Что с тобой? — Он увидел, что она стоит с опущенной головой, вся как натянутая струна, такой он ее видел в Ботаническом саду, когда она еще не рассказала ему про гибель мужа. — Марианна? Я тебя чем-то расстроил?
Она обернулась, и Кейр заметил, что глаза ее полны слез.
— Нет-нет, ты… растрогал. Ты так стараешься доходчиво все объяснять. И всегда находишь нужные слова. Спасибо тебе огромное, правда.
— Да ладно… что ж… Я ведь сказал, что в мои годы начинаешь мечтать о благодарной женщине.
Глава девятая
— Тут ручей становится шире, поэтому выложен мостик из камушков. Надо по нему перейти на другую сторону. Давай я тебя перенесу. Или хочешь сама попробовать?
Марианна остановилась на берегу.
— Камни плоские?
— Да.
— Наверное, мокрые?
— Возможно, даже обледеневшие.
— Тогда лучше перенеси. На закорках?
— Зачем? Держи обе палки в правой руке. Я обхвачу тебя за талию и под коленями и потащу, готова?
Когда Кейр ее поднял, она положила левую руку ему на шею, провела пальцами по рюкзаку.
— А что там у тебя?
— Пара клеенок. Все для пикника. Фотоаппарат.
— Пикник на снегу?
— В домике на дереве. Все, прибыли на другой берег. — Поставив Марианну на ноги, он выпрямился и тихонько потянул ее за руку. — Сюда. Иди помедленнее. Тут деревья гуще растут. Держи крепче палки. И лучше закрой глаза, чтобы случайно не поранить их веткой.
Они протаптывали тропку меж деревьев, Марианна спросила:
— Ты говорил, что хочешь показать, чем ты тут занимаешься. Ну и чем?
— В основном сажаю деревья. Присматриваю за ними. Пытаюсь приучить людей любить деревья, знать их.
Марианна на миг остановилась.
— Хочу задать тебе один глупый вопрос.
— Задавай.
— Почему они?
— Почему именно деревья?
— Да, почему деревья? Почему надо знать их, а не птиц или зверей?
— Вопрос совсем не глупый, хороший вопрос. Деревья порождают жизнь, создают условия для существования остальных тварей. Они как многоквартирные высокие дома у нас, у людей. Хотя сам я предпочел бы жить на дереве, а не в обычном доме. В отличие от высотных домов, деревья сами создают условия для жизни. Под корой проживают разные насекомые, на коре лишайники и мхи, в дуплах и на ветках зверьки всякие. Дереву даже не обязательно быть живым, чтобы принести пользу ближним. Мертвое или гибнущее дерево и накормит, и даст кров разным букашкам, пчелам, жукам… я, наверное, уже тебе надоел, но из вежливости ты терпишь мою трепотню.
— Нет-нет, продолжай! Я ведь жертва искусствоведческих лекций, а наука для меня — закрытая книга. Так что просвещай дальше.
— Смеешься надо мной, ну да ладно, сделаю вид, что поверил в твою искренность. Лиственные деревья укрывают, дают тень, сброшенная листва гниет и в свою очередь дает приют слизнякам, улиткам, червякам, мокрицам, паукам, многоножкам, сороконожкам… можно перечислять бесконечно. Эти беспозвоночные служат кормом более высокоразвитым существам, птицам, лягушкам и ежам. Удивительная симбиотическая система. Достаточно срубить одно дерево, и этой системе будет нанесен серьезный урон. — Кейр внезапно остановился. — Вот мы и прибыли.
Он забрал у Марианны палки и сунул ей в руку, обтянутую перчаткой, свисающий канат.
— Это веревочная лестница. Деревянные перекладины, закрепленные поочередно на двух толстых канатах. Прочная и надежная. Но тебе придется лезть первой, потому что я должен буду придерживать ее снизу, чтобы не крутилась и не раскачивалась.
— А до чего я должна добраться?
— До площадки. Она огорожена, там есть перила. Но прислоняться к ним не надо, это тебе ориентир. Просто остановись на этом уровне и стой.
— А сколько на лестнице ступенек?
Кейр молчал, считая про себя:
