ущипнет меня за зад, пока я буду тут развлекаться с тобой.
– А ты не мог бы… – смущаясь, сказала эльфка.
– Что?
– Принять свой истинный облик, – тихо сказала Энедика. – Если тролль и заглянет к нам, в человеческом облике ты проиграешь схватку. А так не надо будет тратить время на превращение…
– Тебе будет больно, – ответил Крон.
– Мне в любом случае будет больно.
Над поляной снова задрожала мощная волна Чи. Энедика расслабилась, настраиваясь на ауру мага.
Когда Крон вошел в нее, Энедика вскрикнула – нервно, не от возбуждения. Крон был нетороплив – и только перед самым финалом она поняла, чего ему стоила эта неторопливость. Маг был обстоятелен и последователен, хотя без особой фантазии. Энедика подумала, что заниматься с ним сексом постоянно было бы скучно – для него это не было игрой, как для нее, как для Халлена или Тавартэра, а было процессом, к которому он подходил тщательно и кропотливо. Профессионально, неожиданно подумала она. Если только к сексу можно подходить профессионально….
Еще она подумала, что таков, должно быть, супружеский секс, когда уже нет новизны и нетерпения страсти, когда уже известны все самые тайные уголки.
Оргазм оказался неожиданно сильным.
– Энедика, Энедика, – услышала она чуть хриплый голос имперского мага. – Что же мне делать? Надо посадить тебя на муравейник и идти, но ты понимаешь, я… я только что убил женщину, с которой трахался. И мне не хочется возводить это в традицию.
– Похвальное желание, – пробормотала эльфка расслабленно. – А за что ты ее убил?
Крон выдохнул жестко, так, словно убивал в себе крик.
– Смелее, – ободрила его Энедика. – Свое семя ты в меня уже излил, почему бы ни излить свое горе? Я сегодня умру, не забывай.
Она царственным кивком указала на муравейник.
– Тебе все равно придется ждать, пока муравейник не откроется, а до рассвета еще далеко…
Имперский маг хмыкнул, отстранился от Энедики. Прохладный воздух мягкой волной коснулся ее разгоряченного тела.
– Рассказывать это долго, – произнес Крон. – Ты слышала о Теории Тиграна?
– В общих чертах, – неуверенно ответила эльфка.
– Наша жизнь – как неравномерно окрашенная нить. Пятно алое, пятно желтое… Я дам тебе в руки конец своей нити, и ты пройдешь по ней. Увидишь все своими глазами.
Маг сделал сложный жест. Эльфке уже приходилось гулять по нитям чужих жизней, и она знала, чего ожидать. Но в этот раз ее было не темноты, ни чувства бесконечной лестницы. Энедика поняла, насколько она недооценивала Крона как волшебника.
Тьма и прохлада ночного леса исчезли. На эльфку обрушились запахи водки, перегара и кислой капусты.
Тяжелая горячая рука лежала в основании шеи Крона. Пальцы ее ритмично шевелились – Искандер ласкал своего любовника. Второй рукой император подцепил кислой капусты из миски, и отправил в рот. Несколько длинных полосок упали на стол, украшенный россыпями клякс жира, к остальным объедкам. Бело-желтые ленточки капусты напоминали Крону водоросли, и он не смог заставить себя хоть раз попробовать национальное блюдо мандречен. Хотя и понимал, что это его выдает.
Но имперский маг не любил растительную пищу.
– Трахни меня, – выдохнул Искандер прямо ему в ухо, почти касаясь Крона жирными губами. – Трахни меня… Неужели тебе никогда не хотелось?
«О, как мне хотелось. С каким удовольствием я бы тебя трахнул, даже не трахнул, а вые*ал бы»
Водка, любимый национальный напиток мандречен – а ее сегодня было выпито уже немало, Энедика видела это по размытым, дрожащим контурам предметов, попадавшим в поле зрения имперского мага – сыграла с Кроном злую шутку. Последние слова маг произнес вслух – вполголоса, заплетающимся языком. Крона сильно дернуло вверх. Император поднял его над столом за шкирку, как напакостившего котенка. Энедика увидела перекошенное гневом смуглое лицо.
– Что ты сказал? Повтори!
Высокий седой мужчина, сидевший с другой стороны стола, сделал вид, что полностью увлечен поисками мяса в своей миске.
И голос, уже хорошо знакомый Энедике, но прозвучавший издалека:
– Я бы с удовольствием тебя трахнул.
Стены крутанулись, превратившись в широкие серо-зеленые зигзаги. Требище храма Ящера в Запретном Лесу, подсказала Энедике память. Но не своя память – эльфка никогда не была в Черногории. Память мага стала сейчас их общей памятью. Искандер схватил Крона за грудки. Это было очень странное ощущение – обычно при прикосновении к своей груди испытывала совсем другие чувства. Но сейчас и грудь у нее была другая.
Искандер вытащил мага из-за стола, прижал к стене. Холод под лопатками, шов между плитами, параллельный позвоночнику…
– Повтори! – зарычал император.
– Я бы тебя с удовольствием вые*ал! Ваше величество!
– Так за чем же дело стало?
– Я не могу, – спокойствие, бездумное пьяное спокойствие. – Я поссать-то толком не могу, Сандро, а ты говоришь…
Я его еще и не так называю…
Искандер разжал руки, отшатнулся. Наступил на собственный черный, с зеленой шелковой подбивкой плащ, запутался и чуть не упал. Энедике очень хотелось посмотреть, чем сейчас занят третий собутыльник. Но направление взгляда выбирала не она. Взгляд мага – ее взгляд – сфокусировался на сапогах императора.
– Болеешь какой-то дрянью, что ли? – услышали Крон и эльфка голос Искандера. – Хотя нет, тогда и у меня уже лило бы с конца…
– У тебя моча сначала скапливается как бы внутри, в небольшом мешочке, а потом потихоньку выливается? – раздался голос того самого компаньона, о котором только что думала Энедика.
Владислав, главный хирург при дивизии Серебряных Медведей, шепнула память. Старый
