отражение в зеркале. Сидх обернулся, ища, куда бы повесить одежду.
– Если ты не возражаешь, мы ее свернем и положим в изголовье, – обратилась Светлана к Ринке. Тот кивнул и отдал рубашку целительнице. Карина наклонилась к обнаженному животу сидха и заметила:
– Какая у тебя родинка под грудью интересная.
– Это не родинка, а татуировка, – ответил Ринке.
– Это знак твоего клана? – спросила ведьма. – Очень похоже на…
Карина запнулась – спазм перехватил горло. Заклятье, наложенное Светланой, действовало. Но Ринке понял, что она имела в виду.
– Да, похоже на мой герб, – сказал он. – Но у нас родовых татуировок не делают. Я сделал на себе эту метку, когда пошел в Ежи. Чтобы можно было опознать тело. Обычно берут руну, первую из своего имени, и я поступил как все. Эта руна обозначает «завитушка». Как и мое имя.
– Я умею читать на квенье, – заметила Карина. – Там эта руна означает «метель, поземку, зиму».
Светлана тем временем откинула одеяла-плащи с кровати. Ринке увидел, что она застелена простынями. И похоже – даже чистыми.
– Как вы уютно устроились, – сказал сидх. – Да, женщина способна даже сарай превратить во дворец…
– Я бы сказала – в теплое гнездышко, – заметила Карина.
Светлана тоже сняла и повесила кольчугу и рывком стащила с себя блузку.
– Я не знаком с обычаями людей в этой сфере жизни, – сказал Ринке, глядя на целительницу. – Это у вас называется «неторопливо»?
Ведьма замерла, закусила губу. Карина не могла видеть лица подруги из-за Ринке, стоявшего между ними, но сидх смотрел прямо в глаза целительнице.
– Я весь твой, – сказал он. – Почему бы тебе ни сделать со мной что-нибудь?
Светлана ощутила, как запылали ее щеки.
– По сравнению с вашими соплеменницами, искусными в ласках, боюсь опозориться, – пробормотала она.
«А мне кажется, что ты боишься другого», телепатировал ей сидх.
«Да», дрожа от ярости и унижения, передала ему Света. – «Ты сам все прекрасно видишь. Так сделай же это быстрее, не мучь меня…».
«Нет», спокойно отвечал Ринке. – «Я не буду тебя мучить. Но жадно поглощают яства только обжоры и те, кто очень голоден… А я – ни то и ни другое».
Он повернулся спиной к мандреченке, завел руки назад.
– Возьми меня за руки, Карина, – сказал он вслух. – Крепко держи…
Ведьма хмыкнула, поднялась и взялась за запястья сидха.
– Я держу его, Светик, – сказала Карина, глядя на подругу через плечо Ринке. – Давай.
Целительница подошла вплотную к сидху. Колеблясь, коснулась рукой обнаженного плеча – чуть ниже следов зубов. Светлана поняла, что Ринке смог доставить Карине очень острое удовольствие. Целительница ощутила, как сокращаются мускулы сидха. Ведьма глянула на лицо подруги. Глаза Карины были полузакрыты. Светлана поняла, что не так уж крепко Карина держит руки Ринке. Точнее, совсем не мешает Ринке двигать ими, и скорее всего, думает сейчас только одно: «Продолжай, продолжай…». Сидх чуть подался вперед, чтобы поцеловать целительницу, и она покорно подставила губы. Но он едва коснулся ее губ; ощутив их вялость, Ринке отстранился. Карина уткнулась в его плечо, обеими руками ухватилась за талию.
– Карина, поцелуй Свету, – хрипло произнес сидх. – Я плохо целуюсь.
Ведьма подняла лицо. Целительница наклонилась вперед. Языки двух ведьм сплелись, и в этот момент Светлана ощутила, как у Ринке встает. Ведьма непроизвольно подалась назад, но Карина обняла ее, крепко прижав к Ринке. «Пусть», подумала целительница. Аура Карины горела разноцветными сполохами возбуждения. Ауры ведьм смешались, настроение подруги передалось и Свете. Карина была магом более высокого уровня, и перестраивала ауры слабых магов в резонанс к себе даже не задумываясь. Но на этот раз причина была не только в этом. Ринке не закрывал свою ауру магическим экраном, сейчас это было ни к чему. Света ощутила спокойное и ровное тепло его сущности, душу сидха – не обжигающую страсть пламени, а уют алеющих под слоем золы углей. Перед внутренним взором ведьмы мелькнуло лицо Арги, склоняющегося над углями. Неожиданно Светлане стало легко. Как это часто бывало, Свете передались образы, крутившиеся в этот миг в сознании подруги.
Река… Пустынный берег, сумерки, туман над водой…
Карина рассказывала Свете мандреченскую легенду о реке Калине, отделяющей Подземный мир от мира людей. Светлана ощутила, как подруга отталкивается веслом от берега живых, как теплая мгла окутывает их обоих.
Нет, их троих.
Света обхватила сидха руками – и соединила их на спине подруги. Она ощутила губы Ринке у себя на шее, под ухом, но это уже не вызвало отвращения.
Целительница ошиблась – согласно вере мандречен, после смерти человек не переплывал реку, а спускался в чертоги Ящера по длинной-длинной лестнице.
Но души боремцев поднимались в небо, танцуя по языкам неистового пламени; и в следующие полчаса Ринке узнал, в чем причина столь разительных расхождений в мифах двух человеческих племен.
– Когда же ваша сила и гордость прольется на иссохшую в ожидании землю живительным потоком, господин сидх?
Ринке засмеялся.
– Да это совсем необязательно, госпожа ведьма, – сказал он. – Главное, что вам хорошо…
Он коротко вскрикнул – Карина провела ему языком по внутренней стороне уха.
– Больно разве? – спросила ведьма озадаченно.
– Нет, не больно, – с трудом переведя дыхание, ответил сидх. – Наоборот. Продолжай.
– А чем кончают сидхи? – промурлыкала Светлана.
Распущенные волосы ведьмы скользнули по боку эльфа, когда она опускала голову. Он застонал.
– Наверное, амброзией…. – продолжала Светлана. – Какова она на вкус, вот что интересно.
– Ну, это северные, – заметила Карина. – Темные эльфы должны кончать березовым соком.
– А вот сейчас и проверим, – сказала Света.
Ринке наклонился. Поцелуй пришелся на правую щеку Карины и левую – Светланы.
– Я люблю вас, – пробормотал сидх и вытянулся между ведьмами.
– Карина, это не засчитаем? – осведомилась Света.
– Конечно, нет, – устало кивнула ведьма. – Я же сказала – на дороге никаких игр.
– Что за игры? – спросил Ринке.
– Мы соревнуемся, кто больше мужиков охмурит, – пояснила Света.
– Но я решила, что нам убийств из ревности только не хватало
– Что же, это разумно, – помолчав, согласился Ринке.
Арга сильно дернул клапан фургона, где жили проводники.
