выше. Со всадником все в порядке.
Силуэты трех драконов исчезли. Стрелы и болты, лишившись опоры, посыпались на дорогу.
– Повторим еще раз! – сказал Марфор.
И они повторили. Еще и еще раз. Когда Марфор счел возможным завершить тренировку, зимний день был уже на исходе. В лагерь Ежам предстояло возвращаться в темноте. Партизаны спустились с деревьев. Марфор смотрел, как эльфы собирают разбросанные по дороге стрелы и болты.
– Как ты это делаешь? – спросил Кулумит.
Он единственный не вызвал у Марфора никаких нареканий за всю тренировку. «Возможно», думала Ваниэль. – «Дело не в меткости. А в умении подчиняться приказам, чего мы, закоренелые индивидуалисты, начисто лишены…»
– Что – это? – вяло переспросил Марфор.
– Чтобы болты не падали? Застревали в изображениях?
– Обыкновенно, – пожал плечами Марфор. – Одно заклинание оттуда, другое отсюда, немного импровизации.
– То есть ты сам это все создал? – спросил потрясенный Кулумит. – Какого-то общего правила, придуманного другими волшебниками раньше, не существует?
– Никому из волшебников не приходилось учить темных эльфов стрелять по гросайдечам, – пожал плечами Марфор.
– Да ты просто, как говорят люди: «И швец, и жнец, и на дуде игрец», – покачал головой рыжий эльф.
– Слушай, Кулумит, в твоей палатке найдется место для меня?
– В землянке, – поправил Кулумит друга. – Конечно, да.
– Ты ночуешь с нами, – сказал Рингрин.
Они с сестрой собрали боеприпасы и стояли с другой стороны дерева во время разговора друзей. Марфор удивленно приподнял брови и иронично произнес:
– Чем я заслужил такую честь?
– Плевать я хотел на честь, – хмуро ответил Рингрин. – Я хочу быть уверен, что ты не смажешь от нас лыжи до утра.
Отряд двинулся к Горбу Синкляра. Тропинка, ведущая в лагерь, начиналась сразу за холмом. Принц с сестрой и Марфор замыкали группу.
– Если что-то пойдет не по плану, – сказал Марфор Рингрину. – Если кто-нибудь все-таки промахнется, я спрыгну в яму. Закончу работу. Не лезьте за мной. Вашей родине не нужны мертвые герои, вам нужны живые борцы.
– А ты? – спросила Ваниэль. – Что нужно тебе? Ведь мертвому деньги не нужны.
Отвечать на этот сложный вопрос Марфору не пришлось. Его выручил Халлен. Эльф остановился на обочине, пропуская отряд, и ожидал именно ледяного эльфа. Еж был мрачен, как туча. Он единственный из отряда был с Марфором почти одного роста и, видимо, на этом основании полагал, что может поспорить с чужаком по вопросу, живо волновавшему всех партизан.
– Кстати, насчет промахнетесь, – сказал Халлен. – К чему нам эти железяки? Я из своего лука…
Темные эльфы не любили арбалеты. Оружие было слишком тяжелым, болт терял свою пробивную силу на гораздо более коротком расстоянии, чем стрела. Большая по сравнению с луком точность стрельбы не имела значения для Ежей. Каждый из них и так попадал в глаз гигантского паука со ста шагов. Но Марфор настоял на отказе от привычного оружия.
– Не пробью прозрачную мигательную перепонку, третье веко гросайдечи, – холодно перебил его Марфор. – Что уже многие глупые гордецы, как я, доказали своей смертью…
Халлен побагровел, но проглотил оскорбление. Наклонив голову, партизан ушел.
– Утром должен пойти снег, – обратился Марфор к Ваниэль. – Крупный, мокрыми хлопьями. Чтобы гросайдечи не смогли подняться в воздух.
– Не беспокойся, – сказала эльфка. – Пойдет.
Сумерки все сгущались, а тропинка все сужалась. Марфор взял Ваниэль за хлястик. Темные эльфы в сумерках видели ничуть не хуже, чем днем, а для тэлери все окружающее уже превратилось в бесформенное серое пятно, из которого внезапно появлялись острые сучья и ветки. И эльф вовсе не хотел остаться в этой темноте один. Марфор вдруг понял, что весь отряд куда-то разошелся, и они бредут по сугробам втроем.
– Ну, вот мы и дома, – сказал Рингрин, останавливаясь посреди особенно колючего кустарника.
– Я представлял себе лагерь Ежей несколько иначе, – заметил Марфор.
Ваниэль хмыкнула, ее глаза полыхнули зеленым светом, как у кошки.
– Дай руку, – сказала она.
Марфор почувствовал, как Рингрин и Ваниэль одновременно взяли его за руки с двух сторон. В следующий миг по глазам эльфа полоснула зеленая вспышка. Когда зрение вернулось к Марфору, он обнаружил себя около грубо сколоченного стола. Брат и сестра телепортировали его в землянку. Рингрин разводил огонь в печке. Ваниэль, присев на корточки, что-то искала в ларе у стены. Марфор с любопытством огляделся.
Подземное убежище Ежей оказалось просторной комнатой квадратной формы. Всю длину одной из стен занимали нары, на которых лежал тюфяк. В дырочки истертой ткани выглядывала солома. На тюфяке стояла горбом смятая медвежья шкура. Стены подземного убежища светились ровным, неярким светом. Все четыре стены были глухими. Однако воздух в подземном убежище был на удивление свежим. Откуда-то даже тянуло небольшим сквознячком. На столе, стоявшем посредине комнаты, лежала механическая игрушка в виде паука. Гномы Эммин-ну-Фуин были большие мастера по части таких вещей. Спинка паука была любовно обтянута черной замшей, и вышит крест белым стеклярусом. Эльф задумчиво посмотрел на игрушку.
– Так вот как, значит, живет принцесса Железного Леса, – произнес Марфор.
В глазах Ваниэль метнулась лукавая искорка.
– Это моя землянка, – мрачно ответил Рингрин.
– Отсюда нет выхода на поверхность? – спросил гость.
– Это ни к чему, – ответила эльфка, выпрямляясь. В руках она держала три жестяные банки с яркими этикетками, на которых были нарисованы коровьи головы и блюдо с аппетитно подрумяненной картошкой. Марфор понял, что Ежи недавно разграбили продовольственный обоз.
– А как же дым от печки? – поинтересовался он. – Вентиляция, наконец?
Ваниэль ткнула пальцем в потолок. Гость присмотрелся и различил несколько черных отверстий, в которые не пролезла бы даже крыса. Эльфка вскрыла банки ножом, оторвала этикетки, смяла и бросила в огонь. Марфор увидел на стене картину. Ему захотелось рассмотреть ее поближе. Он поднялся, ударился головой о потолок. Посыпались обломки корешков и какая-то труха.
– Осторожнее, – проворчал Рингрин.
Принц поставил открытые банки на угли. Пригнувшись, Марфор добрался до стены. На холсте была изображена башня, на верхушке которой располагалась фигура конного воина.
– Что это? – спросил эльф.
– Это вид на главную площадь Бьонгарда, – ответила Ваниэль. – На башню Светлого Всадника.
– Да, – помолчав, сказал Марфор. – Видно, что вы воюете не первый год.
