поселка. А здешние рептилии, видно, не любили петь хором. Впрочем, отряду это шло только на пользу. В тишине безопаснее.
Наконец Горм передал:
— Похоже, я нашел подходящее местечко. Не слишком сухо, конечно, но лучше, чем вокруг. И все поместятся.
Через минуту отряд, с трудом находивший путь в белом, как молоко, тумане, добрался до невысокого пригорка, по одну сторону которого высились заросли папоротника, а по другую была широкая протока, противоположный берег которой сплошь закрывал остролистый камыш.
Едва люди и лорсы разместились на относительно сухом клочке болотной земли, как заморосил мелкий дождь. Люди поспешили надеть серые плащи Нечистого, и медведь тоже потребовал свою накидку. Священник извлек из седельной сумки гигантский плащ, сшитый специально для Горма. Собственно, это нельзя было назвать плащом. Скорее это была попонка с капюшоном. Надев капюшон на лобастую голову черного медведя и завязав шнурки, Иеро расправил серую ткань на спине Горма и насмешливо сказал:
— Ты в нем и на медведя-то не похож.
— Ничего, это неважно, — весело ответил Горм. — Главное — эту штуку сшили удачно, она не помешает драться, если понадобится.
— Тьфу на тебя! — рассердился Иеро. — Не каркай!
— А я и не умею каркать, — фыркнул медведь. — Зато я умею хорошо слушать. И я слышу, что нас окружают какие-то зверюшки. Довольно большие, но не злые. Похоже, им просто интересно, кто это явился к ним в гости.
Но люди, как ни прислушивались, ничего не могли уловить в ровном шуме дождя. Однако лорсы подтвердили сообщение медведя.
— Их очень много, — передал Клуц так, чтобы его слышали все, а не только Иеро. — Но они не собираются нападать. Просто собираются вокруг нас.
— Они под водой? — спросил священник.
— Нет, идут по земле, — ответил Клуц.
Краем глаза Иеро заметил, как медведь бесшумно скользнул в сторону — и исчез в тумане. Белые плотные клубы лениво шелохнулись, расступаясь, — и снова сомкнулись. А через несколько секунд брат Лэльдо негромко хмыкнул и спокойно, ничуть не понижая голоса, сказал:
— Это друзья.
— Друзья? — изумленно переспросил священник. — Какие могут быть у нас друзья в Туманах Пайлуда?! Ты что говоришь?
Эливенер рассмеялся.
— Друзья могут найтись где угодно, — сказал он. — Даже здесь.
Тучи, затянувшие ночное небо, вдруг расступились, на землю полился слабый лунный свет, и туман стал казаться перламутровым и живым.
В эту самую минуту из белесых плотных клубов вынырнула черная туша медведя. А рядом с ним…
Иеро наклонился и недоверчиво уставился на крупную, в метр длиной, бесхвостую ящерицу. У нее было шесть толстых кривых лап, вдоль спины тянулся невысокий колючий гребень, голова была довольно широкой, плоской, а из длинной полуоткрытой пасти, битком набитой сверкающими зубами, высовывался раздвоенный язык. Все тело ящерицы покрывала яркая чешуя красновато-медного цвета. Ящерица скосила золотистые глаза на священника, и Иеро почудилось, что странный зверь ухмыляется.
— И кто же это? — негромко спросил священник, легонько помахивая мечом.
И вдруг до него донеслось:
— Мы пришли, чтобы проводить вас через Туманы Пайлуда.
Это был мысленный ответ ящерицы.
— С какой стати? — спросил ошеломленный Иеро. — Почему вы решили помочь нам? Откуда вы взялись? Кто вы такие?
— Слишком много вопросов, — передала ящерица. — Мы вам не враги.
Она неуклюже развернулась и исчезла в тумане.
— Никогда таких не видел, — сказал Дэши Вест. — Но мы ведь и не знаем почти ничего про эти болота.
— Ну, кое-что знаем, — возразил Иеро. — Мне уже приходилось их пересекать. Ничего хорошего вспомнить о том путешествии не могу. Монстров видел, сколько угодно, вообще всякой дряни, но чтобы друзья? Странно.
— Не стоит удивляться, — негромко произнес брат Лэльдо. — Жизнь не стоит на месте, все меняется, и иной раз — даже к лучшему. Давайте-ка лучше отдыхать. Горм, как ты думаешь, нам нужно сегодня выставлять караульных?
Медведь засопел, уселся на зад и развел передними лапами, всем своим видом показывая: «Ну откуда мне знать? Я тут не начальник!»
Иеро улыбнулся.
— Караул все-таки выставим, — сказал он. — Друзья друзьями, но надеяться лучше на себя, а не на других.
К утру туман стал еще гуще и поднялся выше. Теперь в своем продвижении люди полностью зависели от медведя и лорсов. Медведь выискивал достаточно плотные полоски земли, а лорсы, не полагаясь на зрение, а руководствуясь исключительно чутьем и слухом, осторожно шагали по проложенному Гормом следу. Их копыта проваливались в мох и тину, а глубокие следы мгновенно заполнялись водой, однако это все же была земля, а не топь. Вокруг царила мертвая тишина. Ни цвирканья птицы, ни скрипучего голоса лягушки, ни плеска рыбы в протоке — ничего. Иеро настороженно прислушивался, пытаясь уловить звуки шагов странных ящериц, объявивших себя друзьями экспедиции Центрального Аббатства, — но ничего не слышал. В конце концов священник решил, что ящерицы, поиграв в охрану, отстали от отряда. Хотя явившаяся вместе с медведем медянка и умела мыслить логично, едва ли общий уровень сознания подобных существ мог быть достаточно высоким, чтобы в нем сформировались настоящие, устойчивые понятия дружбы и долга, думал Иеро. Но, конечно, если бы медные ящерицы действительно взялись охранять людей, это было бы и забавно, и необычно. Насколько было известно священнику-заклинателю, в Туманах Пайлуда до сих пор никому из людей не удавалось встретиться не только с дружественными, но даже с просто нейтральными существами. Здесь все дышало ненавистью и опасностью, болота представляли собой огромное пространство зла.
К полудню туман понемногу начал редеть, и уже можно было рассмотреть кое-где гигантские хвощи; их могучие и высокие стволы с бесконечными переплетениями ветвей и узких бледных листьев держались на сильных корнях, разросшихся во все стороны в жидком иле. Иной раз эти толстые скользкие корни выползали прямо под ноги отряду, и лорсам приходилось идти вдвойне осторожно, поскольку их копыта могли застрять в путанице ответвлений основного корня. Потом туман стал совсем прозрачным, и во второй половине дня окончательно растаял. Солнце уже спускалось, и огромные древовидные папоротники с широкими перистыми листьями бросали на протоки густые затейливые тени. И по-прежнему вокруг царила странная, непонятная тишина.
Иеро не мог понять, в чем дело. Куда подевалась вся болотная живность? Не было слышно ни одного ментального сигнала — ни уток-лысух, ни камышовых котов, ни рыб… Священник начал тревожиться. По опыту прошлых путешествий он знал, что подобная тишина в природе говорит, как правило, о том, что где-то поблизости затаился какой-нибудь чудовищный монстр, и все живое затаилось, не желая попадаться ему на глаза. Но если такое
