длинном спуске к самому низкому уровню. Он тяжело дышал и утирал морщинистый лоб, отказываясь взглянуть на сверкающую машину, которая функционировала у дальней стены, мигая рядами лампочек.
Плафоны на потолке лили мягкий белый свет, освещая древние скальные стены пещеры Седди. Они наполняли отдаленные впадины рассеянными лучами, разбивавшими тени на серую мглу.
Браен игнорировал угрожающий вспыхивающий сигнал на огромном компьютере. Его спутники один за другим выходили из коридора за его спиной. Астматические хрипы Магистра Хайда звучали слишком громко в скальном зале.
В эту скрытую залу под почти двумя километрами тарганского скального грунта приходили мужчины и женщины в строгих одеждах. Ни один из них не произносил ни слова, выходя из туннеля, выложенного ступенями.
Посвященные в коричневых сутанах нервно прижимались к стенам, и взволнованно- испуганные взгляды их перебегали к двум старшим в белых одеждах Магистров, прошедшим к машине и остановившимся перед ней.
Браен бросил полный отвращения взгляд на полированный металл и многоцветные лампочки Мэг Комм. Он ненавидел его, он чувствовал, как его мерзостные испарения отравляют сам воздух залы. «Что тебе нужно от нас на этот раз?» Скользкие пальцы страха сжали его душу. К горлу комком подступила тошнота.
Магистр Хайд, великолепный в своих белых одеждах, стоял рядом с Браеном и нервно дергал пальцами. Казалось, Мэг Комм осознает их присутствие: лампочки мигали какими-то непонятными узорами. Браен рассматривал чудовище. Откуда взялась эта машина? Кто построил ее когда-то, в давно забытых глубинах времени? Она воплощала в себе технологию, ненавистную Седди, — но совершенно необходимую для их существования. В тишине негромкое шаркание сандалий будило каменный пол. В воздухе ощущался металлический запах, приправленный запахом человеческого пота.
Магистр Браен потер свой круглый животик, морщась при взгляде на золотистый шлем с проводами, лежащий на подставке у кресла, в котором можно было полулежать. Это кресло было единственным предметом мебели в пещере. Он кинул нервный взгляд на Магистра Хайда и серьезнолицых посвященных, стоявших по обе его стороны. Во взгляде Хайда читалось беспокойство. Браен надеялся, что такое же беспокойство не отражается на его собственном лице.
Он мог видеть свое собственное отражение в зеркальной металлической поверхности машины: низенький человек, толстый, приземистый, руки и ноги ослабли от долгих лет научной работы и преподавания. Его осунувшееся лицо отражает возраст, каждая морщина на изборожденном лице — суровая метка прожитых лет. Течение десятилетий ослабило его плоть, способствуя распаду ставшего нездоровым тела. Его Седди-сутана, сшитая из грубой тарганской материи, была небеленой и свободно висела на теле. С головы исчезли почти все волосы — осталось только несколько совершенно седых прядей, и теперь его лысый череп блестел.
Только глаза выдавали неуемный дух, которым он был движим даже сейчас, — несмотря на свой значительный возраст — стоять в авангарде событий. Событий, которые закалят человечество в горниле пламени, крови и боли — или уничтожат их всех.
«Слишком стар, — часто бормотал он себе под нес, — и слишком много стоит на карте, чтобы сейчас выходить из игры».
Он был воплощением проклятия старого мужчины: придерживаться идеалов, посвятить свою жизнь судьбе всех живущих и недостижимому идеалу. И потом, когда наступят решающие моменты, судьба посмеется над воином, готовящимся к решающей битве: он взглянет в зеркало и увидит, что его время миновало. Так стар, так устал. Решающий момент, наконец, наступил… и человечеству в качестве защитника достался старый, старый мужчина.
Существование в лучшем случае оказывается горьким.
Машина оставалась пугающей загадкой, смысл которой был скрыт в бесконечных рядах таинственных пультов, созданных в далеком прошлом потерянным знанием. Браен наполнил воздухом свои старые легкие и почувствовал болезненный укол в ставших хрупкими от возраста ребрах.
Отвратительное дело — результат того, что он — самый высокий по рангу Магистр из всех служителей Седди. Гигантский компьютер позвал из своего логова под храмом в Веспе. Обычно эта машина прогоняла программы ученых Седди, изучающих социальную реальность. Для этих попыток Мэг Комм использовал сложную статистику, которую коллеги Браена едва понимали, но, тем не менее, использовали для планирования скрытых действий по всему свободному космосу. А также для предсказания тенденций поведения, манипулирования данными, выяснения исторических фактов, для собственного потребления и просвещения.
За этими пультами находится их единственный союзник в приближающемся море огня.
«Союзник? Какого рода?» Браен нервно сглотнул.
Лампочка вызова — сверкающий гневный янтарный огонек — то включалась, то выключалась, призывая его к коммуникации.
Браен с беспокойством посмотрел на гигантский компьютер. Почему Мэг Комм проснулся после стольких лет, в течение которых он, согласно летописям Седди, функционировал пассивно? Почему его вдруг заинтересовали дела человеческие? Какие им двигают мотивы, лежащие за пределами знаний Седди?
Седди в течение многих веков присматривали за Мэг Комм, тщательно следя за регулярными работами по обслуживанию. Они детально записывали все подробности каждой ремонтной работы, которыми по их просьбе руководила машина. В течение многих веков Мэг Комм был громадной пассивной машиной, отвечавшей на вопросы, реагирующей на программы. Потом он переменился. Браен находился здесь, в этом помещении, когда в Мэг Комм вспыхнула жизнь — как будто он в одно мгновение пришел в сознание — он начал печатать приказания, мигать лампочками, задавать вопросы. Пораженные Седди отвечали, подпав под влияние гигантского Мэг Комм, став его слугами.
Браен — тогда он был Посвященным: молодым, полным религиозного рвения и энергии — с абсолютной ясностью мог вспомнить те дни. Сначала он решил, что это чудо: видеть, как оживает машина, ярко блестя, казалось бы, давно погасшими огнями, и низкий шум нарастает в сумрачных глубинах подземной пещеры.
Сердце у него ушло в пятки, и он бросился бежать наверх, в панике зовя Магистров. Когда человеческое существо видит, как на его глазах оживает Божество, жизнь коренным образом меняется.
И дела Седди изменились.
«Во что ты нас превратил? Какова твоя цель? — Старые смущающие вопросы шипами бередили мозг Браена. — А теперь мне снова приходится встречаться с тобой. Знаешь ли ты, какие планы мы составили? Может быть, ты и сейчас играешь с нами? Как простым людям можно устоять перед тобой и твоими возможностями? Ведь мы не имеем ни малейшего представления о том, что это за возможности».
Больше нельзя было оттягивать неизбежное. Браен хрипло вздохнул и устроился в бархатисто-мягком кресле рядом с блестящим шлемом. Сосредоточившись, он закрыл глаза. Ему снова предстоит довериться собственной хитрости и самообладанию — рискнуть собой. Будущее человечества будет зависеть от его способности обманывать.
— Спокойнее. Терпение, Браен, старичок, — пробормотал он себе под нос.
