Ассасины

не стали дожидаться естественной его смерти. Хотели, чтобы он умер сейчас, немедленно. – Она глубоко вздохнула и пыталась уловить хотя бы тень снисхождения или понимания в его глазах. Но не уловила и продолжила: – А что касается старых скандалов, то они порой становятся частью общепринятой истины. Никто же не станет отрицать сейчас, что малопочтенные деяния действительно имели место. Во время войны Церковь по уши оказалась в дерь...

– Но моя дорогая, – мягко перебил ее Д'Амбрицци. – Церковь всегда стояла одной ногой в грязи, вместе со всеми остальными. И в ней всегда были и хорошие, и плохие люди. Мало того, добро и зло, как вы знаете, могут прекрасно уживаться даже в одном человеке. – Он покосился на монсеньера. – Прелюбопытнейшие истории нам тут рассказывают, верно, Пьетро? Все мы знаем таких людей... и Церковь всегда была лишь суммой подобных мужчин. Ну и женщин, разумеется.

– Никто точно не знает, что именно сгорело в этом огне, – сказал Санданато. – Да и зачем им было ждать несколько десятилетий, если, как вы утверждаете, сестра, У него был такой компромат?

– Не знаю. Приходится работать с тем, что под рукой. Зато мы твердо знаем следующее. Да, Бейдел- Фаулер действительно хотел воссоздать полную историю ассасинов.

Да, он стал очередной жертвой этих убийц... и да, мы знаем, что труд всей его жизни был уничтожен. Думаю, что работа его тоже была мишенью. Неужели вы оба этого не понимаете? Или я просто сошла с ума?... – Она покачала головой. – Нет, все говорит об обратном. Все эти люди, в том числе и сестра Валентина, были убиты. Меньше чем за два года. И все эти убийства связаны между собой, разве не так?

– Если судить по способам, то никак не связаны. – Похоже, кардинал не возражал против продолжения дискуссии. И не затыкал ей рот, уже хорошо. – Сама идея су-шествования этих ассасинов – вот что выглядит маловероятным.

– Но ведь кто-то должен был знать, что в амбаре у Бейдел-Фаулера хранится настоящая бомба... материалы и доказательства, указывающие прямо на них. Неужели эти доводы кажутся вам притянутыми за уши? Зачем убивать ученого и уничтожать его труды? Вэл, она была гораздо умней меня, к тому же наверняка зашла гораздо дальше в своих изысканиях. И где теперь она? Тоже убита, и по той же причине, что и Бейдел-Фаулер. Почти по той. Я многое отдала бы за то, чтобы увидеть, что он написал. – Тут она приказала себе не слишком увлекаться, иначе можно выдать свои самые потаенные мысли. – Если он проследил существование наемников до наших дней... если он называл имена, имена убийц внутри Церкви... – Она еще глубже погрузилась в тяжелое резное кресло. – Только вдумайтесь! Операции по уничтожению людей проводятся внутри Церкви, направляются из Церкви! И встает неизбежный вопрос, не так ли? Кем именно они направляются? – Она поставила кофейную чашку на стол, поднесла к губам рюмку коньяка, отпила глоток, желая, видимо, взбодриться.

– Бедные старые ассасины, – задумчиво пробормотал Д'Амбрицци, качая крупной головой. – Надежное старое пугало. Мальчик для битья в истории Церкви. Честно признаться, лично я сомневаюсь в существовании второго тома этих самых трудов Бейдел-Фаулера. Я здесь достаточно давно. И уж наверняка услышал бы о такой книге, ведь у меня, как вы понимаете, есть свои источники. Нет, сестра, история эта старая и весьма, на мой взгляд, сомнительная.

Элизабет не хотелось вступать в спор с кардиналом, но и сдаваться так просто она не собиралась.

– Ну а как насчет Саймона Виргиния? Кто он такой? Кем был и когда? Вы что же, считаете Бейдел- Фаулера полным идиотом?

– Нет, просто очень легковерным человеком, сестра. Он был легковерен, а потому всегда находил только то, что хотел найти. Довольно характерная черта для многих историков. Или журналистов, они из того же племени. Что же касается Саймона... я скажу о нем следующее. Никакого вашего Саймона не существовало, он был мифическим героем, эдаким Робин Гудом времен Второй мировой в Париже. Он имел с дюжину обличий, ему приписывались сотни деяний, обычный нормальный человек не способен совершить и десятой их части. Это был не один человек, а несколько. Некоторые из них были настоящими храбрецами, другие – преступниками, и все они оставались анонимны, и все совершали вполне обычные для военных времен поступки... Ваш Бейдел-Фаулер наткнулся на эти легенды и запал на них. В те годы много чего происходило, сестра. Вы уж поверьте мне, я был там.

– Да, конечно, были, – заметила она. – Ну а ассасины? Они что, тоже миф?

– Они были, но так давно, что теперь это вряд ли имеет значение. – И кардинал благожелательно улыбнулся ей.

Элизабет прикусила нижнюю губу, сложила руки на коленях.

– Но ведь жертвы этих убийц появляются сейчас, – запальчиво возразила она и вдруг решила махнуть рукой на осторожность. Второго шанса ей может и не представиться, надо высказать все. – Они-то никакой не миф. Если, подчеркиваю, если бы вся эта версия об ассасинах была неправдой, наверное, и этих убийств не было бы, верно? – Она увидела, как Санданато отвернулся, скосил глаза и принялся изучать столбик пепла на кончике своей сигары, как бы давая тем самым понять, что не имеет ничего общего с этой скандальной теорией. – Разве не совпадает она с версией, что убийства в Принстоне и Нью-Йорке совершены неким священником? Человеком из Церкви?

– Да, да, – сердито буркнул Д'Амбрицци. И маска толерантности с него тут же слетела. – Но если это действительно исходит из Церкви, тут должны быть задействованы люди на самом верху... Нет, не могу поверить, сестра.

– А что, если они члены некой отколовшейся от Церкви группы? Основали свою банду по образу и подобию старых ассасинов? Своего рода раскольники, фанатики? На тот случай, когда кому-то, склонному решать вопросы насилием, понадобится устранить того или иного человека, нужны люди, готовые убивать.

– Но где, сестра? – воскликнул Санданато. – Где, скажите на милость, искать этих людей? И кому это надо, убивать? С какой стати должны исполнять они чьи-то приказы? Нет, лично мне кажется это просто невероятным. Плодом воспаленного воображения...

– Но насильственная смерть восьми человек – это вовсе не плод моего воображения, – холодно парировала Элизабет. – Кто-то ведь убил их. По крайней мере трое из них убиты человеком в сутане священника.

– Ну, хорошо. Допустим, Бейдел-Фаулера действительно убили из-за этой его книги о наемниках, – сказал Санданато. Глаза его остановились на ней, смотрели сквозь пелену табачного дыма. Они почти прикасались к ней, эти глаза. – Ну а остальные четверо из списка? Они ведь никак не были связаны с assassini. Так почему же, за что убили их? – Он нахмурился, облизал губы. – Вы придумали некий невероятный заговор. И я хочу спросить: стоит ли того дело? При чем здесь мифический Саймон Виргиний