хватило.
Сейлор с Лулой расхохотались. Они неслись в открытой машине на запад от границы штата. Сейлор быстро проскочил город, но в миле от границы остановился, чтобы подобрать автостопщика.
— Может, не надо? — встревожилась Лула. — А вдруг нас выследят.
— Милая, это всего лишь ребенок. Посмотри на него.
Автостопщик оказался парнишкой лет пятнадцати-шестнадцати с рюкзаком за спиной и большой завернутой картонной коробкой, которую он осторожно поставил на сиденье рядом с собой. Его лицо было усеяно веснушками и прыщами. Единственным чистым пятнышком на физиономии паренька были белки его блекло-голубых глаз. Длинные русые волосы были всклокочены. Похоже было, что их не мыли много недель, а то и месяцев. На нем была старая зеленая армейская форма с именем «Мендоса», вышитым большими белыми буквами над левым нагрудным карманом. Мальчишка нервно улыбался, обнажая кривые желтые зубы.
— Вот спасибо, — сказал он, усевшись в машину и уложив свой рюкзак на пол между ног. — Я тут больше двух часов проторчал, ха-ха! Аж с полудня, ха-ха! Копы ловят тут на границе автостопщиков, зачисляют в команду дорожных рабочих, и вкалывай, пока не заплатишь за билет, ха-ха! А я не собираюсь, ха-ха!
— Меня зовут Сейлор, а это Лула. А тебя как?
— Марвин де Карахан, — ответил парень. — Но все зовут меня Таракан, ха-ха! Таракан де Карахан, ха-ха!
— А ты всегда так странно похохатываешь, когда говоришь? — поинтересовалась Лула.
— А я не смеюсь, ха-ха!
— А что у тебя в коробке? — спросил Сейлор.
— Мои собаки, ха-ха!
Таракан отогнул верх коробки и осторожно наклонил ее вперед. Внутри сидело шесть маленьких щенков лайки, не больше двух недель от роду.
— Я тут на Аляску намылился, ха-ха! — заявил Таракан. — А на этих собаках буду там ездить, ха-ха!
— Этот парень чокнутый, — шепнула Лула Сейлору.
— А ты сам-то откуда, Таракан? — спросил Сейлор.
— Если ты спрашиваешь, где я родился, так это в Белзони, штат Миссисипи, ха-ха! Но потом переехал в Батон-Руж.
— А зачем тебе на Аляску? — спросила Лула. — И где ты этих щенят достал? Похоже, они больные.
Таракан уставился на щенков и бережно погладил каждого немытой рукой. Щенки скулили и облизывали его грязные пальцы.
— Я смотрел по телику одну киношку, ха-ха! «Зов предков» называется. Я никогда не видел снега, ха- ха! А щенков в собачьем приюте взял. Они никому не нужны, ха-ха! Все там берут каких-нибудь питбулей или гончих. Я их буду хорошо кормить, чтоб они выросли большие и сильные, и они будут мчать меня по снегу, ха-ха!
Таракан достал из кармана кусок сырой говяжьей печенки и принялся раздирать ее на мелкие кусочки.
— Сейлор! — взвизгнула Лула, увидев это. — Остановись! Останови машину сейчас же!
Сейлор свернул на обочину хайвея и остановился. Лула открыла дверцу и выпрыгнула из машины.
— Извините, но я этого не вынесу, — сказала она. — Таракан, или как там тебя, немедленно вылезай отсюда вместе со своими собаками!
Таракан засунул печенку обратно в карман и вылез вместе с рюкзаком и коробкой крошечных псин. Как только он со своим хозяйством был выдворен на обочину, Лула запрыгнула в машину и захлопнула дверь.
— Мне очень жаль, мне в самом деле очень жаль, Таракан, — сказала она. — Езжай себе на свою Аляску, но только не с нами. А лучше бы тебе найти кого-нибудь, кто сможет позаботиться как следует о собаках, пока они все не передохли. И если ты не возражаешь, мой тебе совет — неплохо бы тебе привести себя в божеский вид, хотя бы ванну принять для начала! Пока! — Лула достала из бардачка солнечные очки и надела их. — Поехали, — бросила она Сейлору.
Когда они отъехали, Сейлор сказал Луле:
— Милая, тебе не кажется, что ты слишком сурово обошлась с парнишкой?
— Я знаю, ты считаешь, это мамино воспитание во мне сказывается. Но я ничего не могу с этим поделать, Сейлор, правда. Мне жаль мальчишку, но, когда он достал из кармана этот мокрый вонючий кусок мяса, меня чуть не вырвало. А эти несчастные больные щенки!
Сейлор засмеялся:
— Такова жизнь на дороге, глупышка.
— Сделай одолжение, Сейлор, не подбирай больше никого, ладно?
Говори со мной ласково
— Знаешь, что мне больше всего нравится, милый? — сказала Лула, когда они направились из Лафайетта к озеру Чарльз.
— Что, малышка?
— Когда ты говоришь со мной ласково.
Сейлор засмеялся:
— Ну, это мне не трудно. В смысле, это само собой выходит. В «Пи Ди» стоило мне о тебе подумать, на душе легчало. Я думал прежде всего о твоих больших серых глазах, но больше все-таки о твоих тощих ножках.
— Ты считаешь, что у меня тощие ноги?
— Может, для кого и тощие, а для меня так в самый раз.
— Все девушки несовершенны, ты ж знаешь, кроме тех, кто на картинках в журналах.
— Догадываюсь.
— Обидно, да?
— Жаловаться мне не на что, любимая, ты ж знаешь.
— Я думаю, большинство мужчин, если не все, упускают детали.
— Что это значит?
— У мужиков в голове какой-то автоматический выключатель. Вроде как говоришь ему что-то и просто пытаешься добраться до той мысли, которую действительно хочешь высказать, а потом смотришь на него и понимаешь, что он ничего не слышал. Не то чтобы ты говорила о чем-то сложном или там высоком, просто он не слушает. Иногда они врут тебе и говорят, что понимают, что ты хочешь сказать, но меня этим не купишь. Потому что потом ты скажешь что-нибудь еще, что он должен понять, если он понял то, о чем ты говорила раньше, а он не понимает, и ты знаешь, что говорила без толку.
— Так ты думаешь, что я тебе лгу, Лула?
Лула помолчала пару минут, слушая громкий шум мотора.
— Лула, ты слышишь меня?
— Слышу.
— Я тебя расстроил?
— Нет, Сейлор, дорогой, я не расстроена. Просто иногда почва уходит из-под ног, когда думаешь одно, а на деле выходит совсем другое.
— Вот почему я никогда не думаю больше чем нужно.
— Знаешь, мне сегодня приснился жуткий длинный сон. Вот послушай и сам решай. Я пошла гулять и
