Блин! Как с тоской пел на привалах один мой армейский напарник-хохол, когда нас забросили в проклятые джунгли, где дожди лили, не переставая: «Чому я не сокил, чому нэ литаю…» Ах, как хорошо бы сейчас иметь крылья! Взмыть в небо и спустя несколько минут очутиться в своем бунгало, приземлившись прямо в ванную.
А там горячая вода, душистое мыло, белоснежное махровое полотенце… А на столе бутылочка виски и лед… холодный, холодный. И глухарь, запеченный по Зосиминому рецепту…
Домечтать я не успел. Как получилось, что я сошел с невидимой тропы, проложенной Зосимой, не пойму. За считанные секунды меня затянуло в трясину почти по шею.
Судорожно схватившись за плотик, который мгновенно остановил мое продвижение на тот свет, я закричал:
– Мужики! Зосима! Тону!
– Ах, ты, Господи! – всполошился Зосима. – Иво, держись, я сейчас!…
Но с места сдвинуться не спешил. Да и нельзя было ему двигаться, потому что дорогу Зосиме преграждал Идиомыч. Его сначала надо было обойти, а для этого требовалось поработать слегой, чтобы не ухнуть в такую же пропасть, заполненную грязью, как и та, в которую угодил я.
Как же медленно тянется время, когда ждешь спасения, и твоя жизнь висит на волоске! Минуты превращаются в часы, а в голове тикает огромный маятник, который бьет по мозгам, словно кузнечный молот.
Я начал подтягиваться, стараясь забраться на плотик, подтянуться повыше, потому что жидкая грязь сантиметр за сантиметром подбиралась к подбородку, норовя залиться в глотку.
Мои конвульсивные движения ногами неожиданно принесли интересный результат. Я вдруг ударился ногой о что-то твердое.
Отчаянно рванувшись в ту сторону – вправо (я видел, что Зосима может и не успеть добраться до меня вовремя), я нащупал ногами подобие помоста. Еще несколько сверхусилий – и я твердо стал на бревна, которые образовали гать. Причем они лежали на глубине около полуметра.
– Не спеши, – сказал я Зосиме. – Подо мною гать.
– Ну надо же… – сказал запыхавшийся Зосима и перевел дух – Хух… Чудеса.
– Если выберусь из этой передряги живым, пойду к твоему ДЕРЕВУ и принесу ему жертву. Клянусь.
– Это ты правильно решил. Тут без помощи… – Зосима намеревался сказать, чьей именно, но проглотил слова, и я услышал лишь конец фразы: -… не обошлось.
– Что да, то да, – согласился я и попытался достать оброненную слегу.
С трудом дотянувшись до жерди (не без помощи плотика), я начал прощупывать ею бревна, на которых стоял. Оказалось, что гать тянется от того островка, где мы отдыхали, куда-то дальше.
– Как думаешь, – спросил я Зосиму, – куда она ведет?
– Дык, это, дураку понятно, что не в безвылазную трясину. Думаю, гать идет через все болото. Я когда-то слышал… м-м… – Зосима пожевал губами. – Да не верил.
– Что ты слышал?
– Про нее, про эту дорожку.
– А если конкретней?
Зосима оглянулся на Идиомыча, который стоял, словно столб, на том же месте, где его застал мой «хелп» [6], и ответил почти шепотом:
– Ее сам леший мостил. Давно это было, даже деды не помнили когда.
– Верю. Даже в лешего верю. Я теперь во все, что угодно, поверю. Но у меня есть вопрос – зачем он ее мостил? Или к старости захотелось комфорта? Приятно, знаете ли, прокатиться с ветерком под полной луной по этой гати на тройке, в которую запряжены царевны-лягушки. Думаю, что в те далекие времена гать шла поверх болота. Это сейчас ее засосала грязь.
– Зачем мостил – не знаю, – ответил Зосима; и добавил рассудительно: – А вот то, что гать подмогнет нам преодолеть топкие места, это как пить дать.
– Если она не сгнила… – буркнул я, продолжая орудовать слегой.
Но сколько я не стучал жердью по бревнам, они не крошились и не ломались.
– Напрасно стараешьси, – сказал Зосима. – Раньше все делалось на совесть.
Они с Идиомычем уже перебрались на гать. А Зосима от полноты чувств даже закурил. Глядя на их нелепые, вымазанные грязью, фигуры, я вдруг заржал.
– Ты это чего? – подозрительно спросил Зосима. – Ты чего, а?
– Представляешь, что будет, если кто-то из местных заметит нас посреди Пимкиного болота? – сказал я, насмеявшись вволю; похоже, мой смех был реакцией на смертельную опасность, которая благополучно миновала.
– Что будет, что будет… Ничего не будет, – сердито ответил Зосима. – Пущай не лупят зенки, куды им не надо.
