– По какому поводу?
– Понимаешь, что-то не похоже это на Семку-Заику. Вспомни его прежние дела. У Семки ведь есть железное правило: ни в коем случае не реализовать ворованное там, где он “работает”. А тут… Что-то не вяжется.
– Может, кто-то другой?
– Не исключено. Но очень сомнительно. Басалыго, насколько мне известно, была хорошо знакома с Заикой через своего мужа. И я подозреваю, что в своих поездках по городам и весям она сплавляла заодно и то, что Семка наворовал. Хотя он на следствии ее имени и не упоминал, но, похоже, так оно и было.
– Ты думаешь?…
– Именно. Видимо, это ее личная инициатива, о причинах которой можно только гадать. Так что теперь Семка Заика на пушечный выстрел не подойдет к квартире Басалыго.
– Если узнает, что она ходила в скупку…
– Узнает. Не сомневайся. Осторожный, бес. И ее куда-нибудь спровадит.
– Уже спровадил…
Белейко, глядя на Дубравина, встал, подошел к окну.
– Соседка Басалыго рассказала, что поздним вечером, позавчера, у нее был какой-то мужчина. Кто – не знает, но слышала, что они скандалили. А затем, примерно через полчаса, ушли. И с тех пор ее не видели.
– Вон как… Значит, все-таки, Семка. По крайней мере, очень на него похоже.
– И что теперь?
– Пойдем по накатанной дорожке. Больше ничего другого не придумаешь. Санкцию прокурора на обыск – и на квартиру Басалыго. Хотя я очень сомневаюсь что мы там что-либо найдем…
Убедив прокурора в необходимости обыска, Дубравин вместе с Белейко и экспертом ЭКО вскоре были в квартире, где жила Басалыго.
Она снимала комнату у своей дальней родственницы, совершенно глухой старухи, сгорбленной, подслеповатой и с запавшим беззубым ртом.
Старуху появление оперативников вовсе не удивило. Беседа у них не получилась. Старуха лишь что-то шамкала в ответ на вопросы Белейко, невнятно и монотонно.
Минут пять старший лейтенант кричал, будто его резали, а старуха кивала головой, как китайский болванчик.
Не добившись от нее ни единой связной и понятной фразы, Белейко, потный и охрипший, с отчаяния попросил закурить у одного из понятых.
Обыск не дал нужных следствию результатов – похищенных из ларца Ольховской вещей в квартире Басалыго не оказалось.
Но порадовал эксперт-криминалист. Несмотря на то, что Алина Кошкин Глаз явно перестаралась с уборкой – протерто было все от пола до потолка, – ему удалось обнаружить, пусть весьма слабые, но вполне читаемые для современной аппаратуры отдела следы пальцев рук вора-рецидивиста Чугунова.
А это значило, что Семка Заика в городе. И что все эти нераскрытые кражи, скорее всего, его рук дело.
Глава 11. АРТУР ТИХОВ
Дубравин торопился на похороны Новосад. Они немного задержались с обыском у Басалыго, и теперь майор ехал на городское кладбище на таксомоторе.
И все же опоздал – могилу уже готовились засыпать землей.
Людей было много: артисты театра, жильцы дома – Дубравин некоторых узнавал – родственники.
Майор с удивлением отметил про себя, что здесь был и Ольховский – неестественно прямой, задумчивый, с аккуратно подстриженной бородкой, в тщательно отутюженных брюках.
Он один из немногих не торопился надеть шапку, хотя снег сыпал, не переставая, и его не по сезону легкое пальто уже изрядно промокло.
С не меньшим удивлением Дубравин узнал в мужчине, который плакал, не стесняясь окружающих, того самого симпатичного молодого человека, товарища Ольховского.
“Не Тихов ли?” – подумал майор.
И протиснулся к Ольховской – она поддерживала совершенно обессилевшую от слез Алифанову.
– Простите…
Майор дотронулся до рукава пальто Ольховской.
– Это Артур Тихов? – спросил он актрису.
И кивком головы указал на плачущего молодого человека.
– Он…
