Наконец неизвестный, сознавая, что шум схватки может привлечь внимание ночной стражи, решил покончить с Абарисом одним ударом. Быстрым движением сбросив плащ, он намотал его на левую руку и, выбрав момент, сделал, как ему казалось, неотразимый выпад, целясь прямо в сердце юноши. Разгадав намерение врага, Абарис мгновением раньше поднырнул под руку и приемом, которому научил его старый, опытный воин Меченый, выбил нож у незнакомца, при этом проткнув ему акинаком предплечье. Но тот и не подумал сдаваться; словно рысь бросился на юношу, вцепился в него, и они упали на землю. Неизвестно, чем бы закончилась эта схватка, не подоспей дозорные, посланные для наблюдения за купеческим караваном. Участь незнакомца была решена: в два-три приема его спеленали, как младенца.
Когда Абарис, отряхнувшись, подошел к своему противнику, то даже присвистнул от удивления – это был эллинский купец Афеней!
– В акрополь! – приказал он дозорным, показывая на Афенея.
Купец застонал от злобы и унижения: желторотый юнец победил его, сильного и ловкого мужчину, неоднократно выходившего победителем в единоборствах и с более грозными соперниками…
Марсагет в ярости сжал горло Афенея; тот захрипел, закатывая глаза.
– Ты у меня все скажешь, собака! – вождь отшвырнул обмякшее тело в угол комнаты.
Афеней во время допроса не произнес ни слова, только презрительно улыбался на все вопросы.
Марсагета и Меченого. Он был по-своему мужественным человеком, этот сарматский лазутчик: что можно ожидать от разъяренных сколотов, ему было хорошо известно. Он знал – пощады не будет.
– Хватит, – устало сказал Марсагет. – Продолжим после завтрака. Нужно немного вздремнуть.
– Его куда? – спросил Меченый, поднимая с пола полуживого Афенея.
– В пустую зерновую яму. И дружинника поставь… – Марсагет повысил голос: – Афеней, подумай! Мне нужно знать, кто был твоим собеседником. Если не перестанешь упрямиться, я прикажу содрать с тебя кожу! С живого! Уведи его!
Меченый вывел лазутчика и вскоре возвратился.
– Какие будут приказания? – спросил он.
– Не нравится мне этот купеческий караван… – после некоторого раздумья ответил вождь. –
Слишком уж внезапно появился он у наших стен. Как случилось, что его не заметили наши сторожевые отряды? По какой дороге шел караван, и кто его провел?
– Ты думаешь, это лазутчики сармат?
– Не исключено… Но мы не можем нарушить закон гостеприимства, поэтому пока нужно лишь усилить наблюдение за ними.
– Будет исполнено.
– Иди.
– Позволь спросить, Марсагет…
– Спрашивай.
– Что ответить купцам, если они поинтересуются, куда девался Афеней?
– А что хочешь, – ответил Марсагет. – Только, если наши предположения верны, боюсь, что такой вопрос они не решатся задать.
– И постараются как можно быстрее покинуть.
Атейополис, – подхватил его мысль Меченый.
– Правильно. Но к этому времени нужно, чтобы заговорил Афеней. Обязательно!
– И тогда…
– Да! – понял Марсагет. – А теперь ступай, дай мне отдохнуть. И сам поспи: день предстоит хлопотный…
Как следует выспаться вождю так и не удалось. Ранним утром его разбудил взволнованный начальник ночной стражи. Марсагет некоторое время не мог уловить смысл его сбивчивых, торопливых объяснений. Но затем подхватился, словно ошпаренный.
– Что-о?!
– Великий вождь, прости, виноват… – бормотал начальник стражи, не осмеливаясь посмотреть в глаза вождю.
– Да как… как могло это случиться?! Куда смотрели твои воины?!
Марсагет в ярости оттолкнул начальника стражи и выскочил наружу. В дальнем углу двора, у зерновых ям, толпились дружинники и телохранители. А возле одной из них в луже крови лежал воин, охранявшей Афенея. Из его груди торчал обломок стрелы…
Военачальники хмуро отмалчивались: то, что случилось ночью в акрополе, было настолько необъяснимо и тревожно, что они просто боялись высказать свои предположения взбешенному Марсагету.
– Кто? Кто-о?! – в который раз спрашивал вождь и, не получая ответа, еще больше ярился.
– Дозволь слово молвить, вождь… – появился в дверях Меченый.
– Ну! – нетерпеливо выкрикнул Марсагет.
– Следы ведут к озеру и там обрываются. Видимо, беглец переплыл озеро и скрылся в лесах. Я отправил четыре отряда на поиски и гонцов, чтобы предупредили дозоры.
– Почему молчали сторожевые псы? – спросил Марсагет.
– Их кто-то усыпил, – потупясь, ответил Меченый.
– Какой позор! – взорвался вождь. – О, великие боги, среди нас изменники! И мы до сих пор не знаем кто! Как они проникли в акрополь и каким образом ушли?
– Это удалось установить, – Меченый швырнул на пол тонкий и прочный волосяной аркан с узлами, вязаными через равные промежутки. – Стрелу пустили сверху, со стены. Кстати, оружие убитого – акинак и горит с луком – исчезло, – добавил он.
– Ладно… – Марсагет немного поостыл. – Вечером общий военный совет. Предупредите.
Радамасевса и Аттамоса. А сейчас займитесь подготовкой к походу. Все свободны. Ты останься, – обратился вождь к Меченому. – Что купцы? – спросил Марсагет у Меченого, как только последний из военачальников исчез за дверью.
– Молчат.
– Я так и думал… Как торг?
– Отдают все за бесценок. И наши товары берут, почти не торгуясь.
– То то и оно… Как думаешь, когда двинутся в обратный путь?
– Сегодня, не позже чем после обеда, – уверенно ответил Меченый.
– Пошлешь за ними своих следопытов. Не исключено, что к ним где-то в пути присоединится и.
Афеней. Он мне нужен живым! Воинов подбери самых надежных и опытных. Думаю, три сотни тебе хватит. И смотри, чтобы на этот раз без промаху!
– Постараюсь.
– От этого многое зависит, Меченый, – вождь по-ложил руку на плечо старого воина. – Мы обязательно должны найти гадину, которая затаилась среди нас и так больно кусает.
– Я понимаю.
– Да, вот еще что: дай под начало кузнеца Тимна десяток воинов, и пусть он поднимется вверх по Борисфену. Мне нужно знать, где передовые отряды сармат.
– Но Тимн…
