был выстиран и туго облегал ее упругие формы.
– Мне некуда идти… – Теперь она была сама покладистость; ее светло-зеленые глаза полнились слезой. – Пожалуйста, простите меня. Я такая глупая… – И она разрыдалась.
Женские слезы – страшное оружие, которое разит мужчин без промаха. Но слезы и последнее оружие. Так что я мог торжествовать – крепость взята.
Однако победителем я себя не чувствовал. Мало того, такой оборот в наших отношениях мне совершенно не нравился.
С одной стороны, я должен проявить гуманность и приютить заблудшую овечку, а с другой – от нее явственно исходили флюиды какой-то пока неведомой опасности. В этом я был уверен на все сто.
Будь за моими плечами вполовину меньше прожитых лет, я бы с радостью и воодушевлением предложил ей и кров, и очаг. Ну как же: на моем деревенском безрыбье, где одни старушки, заполучить золотую рыбку, даже не шевельнув пальцем, – чего еще желать вполне здоровому холостяку с нормальными инстинктами?
Но моя прошлая жизнь давно остудила горячую юношескую кровь и приучила смотреть не на яркую обертку, а что под ней. Я совершенно не сомневался, что ее слезы – всего лишь женская хитрость.
Такие крали, как эта красотка, так просто не сдаются. Они могут временно отступить, затаиться, чтобы затем нанести неожиданный удар в самое уязвимое место. А еще у меня появились подозрения и другого рода. М-да… И как мне теперь поступить?
– Заходите… – Я, наконец, решился; а что было делать? – Располагайтесь… Как насчет кофе?
– Я бы не отказалась и от обеда.
Да, от скромности она точно не умрет.
– Рыбу любите?
– Мне все равно. Я сейчас настолько голодна, что готова съесть сковородку жареных гвоздей.
– С гвоздями у меня туго…
Я критически посмотрел на сломанный табурет, ждавший починки второй месяц. Он служил мне в качестве подсобного столика, на который я безбоязненно ставил горячие сковородки и кастрюли.
Сначала у меня не было охоты им заниматься, а затем оказалось, что в моей мастерской нет ни столярного клея, ни подходящих гвоздей. Чтобы не забивать себе голову такими мелочами, я скрепил поломанные части табурета проволокой и на том мой хозяйственный пыл угас.
Девушка вытерла слезы и робко улыбнулась. Наверное, она решила, что я сподобился на шутку.
– А вот сковородку жареных карасей в сметане я вам гарантирую, – продолжил я, открывая холодильник.
– Ах, как здорово! – Она радостно захлопала в ладоши. – Обожаю карасей. Особенно в сметане.
– Да ну? – В моем голосе звучал неприкрытый сарказм.
Нужно отдать ей должное – она сделала вид, что не услышала реплики. Девушка оставила рюкзак возле дивана и принялась рассматривать мое жилище. А я тем временем достал из холодильника выпотрошенных карасей, мой вчерашний улов, и занялся стряпней.
– Это вы его?.. – Девушка, изобразив восхищение (ах, хитра, чертовка!), указала на медвежью шкуру над диваном.
Мне очень хотелось соврать, но я ответил почти честно:
– Нет, не я. Охотник из меня никудышный. Друг подарил.
Шкуру я купил у Зосимы. Так же, как и лосиные рога, висевшие над камином. Пользуясь удаленностью деревни от обжитых мест, Зосима потихоньку браконьерствовал. Правда, свою добычу рыночным перекупщикам он не продавал, а делил ее между соседями, внося немалую лепту в их скудный пенсионерский бюджет.
Мое жилище изобилием помещений не страдало: крыльцо, сенцы, кладовая, ванная, совмещенная с туалетом, и просторная комната, служившая и кухней, и гостиной, и спальней. Кроме избы, на подворье находились погреб, колодец и рубленая клеть, переоборудованная мною под мастерскую. Подворье окружал дощатый забор, некогда добротный, а ныне прохудившийся донельзя.
Поначалу я хотел поставить новый, но по здравому размышлению передумал. Мне не хотелось, чтобы моя изба чем-то выделялась среди остальных. Скромность украшает человека, а в особенности – отшельника.
– Какие запахи! – Девушка невольно сглотнула слюну, когда я водрузил посреди стола сковородку с жареными карасями.
Похоже, она и впрямь сильно проголодалась. Невольно улыбнувшись, я продолжил сервировку стола.
Я поставил рядом со сковородкой стеклянный кувшин с холодным клюквенным морсом и бокалы, достал из холодильника соленые грузди, порезал свежие помидоры и огурцы, которые вчера привез с рынка Зосима. А также присовокупил ко всему прочему добрый кусок вяленого лосиного мяса и еще теплый свежеиспеченный лаваш. Его час назад принесла бабка Дарья, помогавшая мне по хозяйству за умеренную плату (привозной хлеб в деревне был редкостью).
– Блеск! – Не дожидаясь приглашения, девушка быстро уселась на мой личный стул с высокой резной спинкой и начала накладывать на тарелку всего понемногу.
Нет, скромность точно не являлась ее главной добродетелью. Но я промолчал, чтобы не портить себе аппетит. Мой завтрак состоял из чашки чая и сухариков, потому я был голоден не в меньшей степени, нежели эта бесцеремонная девица.
Немного подумав, я вынул из холодильника еще и графин с отменным самогоном, изготовленным все тем же Зосимой по особому рецепту и настоянным на травах. Под такую шикарную закуску просто грех было не выпить.
У меня были и вина разных сортов, но предлагать их этой дамочке я категорически не захотел. Пожадничал, честно говоря. Если я буду поить всяких приблуд, то мой винный погребок в скором времени прикажет долго помнить о себе.
– Как вы относитесь к самогону? – спросил я с мстительной радостью, наполняя настойкой два вместительных лафитника.
Я почему-то решил, что эта залетная фифочка просто не может так низко опуститься, чтобы глотать самопальное спиртное. Но я просчитался.
– Временами очень даже положительно, – ответила она, и тяпнула рюмку одним махом, даже не поморщившись.
Ни фига себе! Ну, народ пошел… Демократия на марше. Свободу раскрепощенной женщине! Эмансипация в финальной стадии развития. Бедные мужики…
– Меня зовут Каролина, – объявила, как бы между прочим, девушка, усиленно работая челюстями. – Плесните еще чуток, – указала она глазами на свой лафитник. – Бодрящая вещь.
– Да уж… – буркнул я в изумлении, и снова наполнил рюмки до краев.
Самогон был тройной очистки и обладал крепостью никак не ниже пятидесяти градусов.
Да-а, сильна девица… Характер у нее если и не нордический, то истинно русский – точно. Вторая рюмка тоже прошла без остановок, и девушка с явным удовольствием захрустела
