строителям свое заключение. И я очень сомневаюсь, что они нашли здесь золотое дно, а потом по приказу сверху законсервировали его до лучших (или худших) времен, построив для большей сохранности месторождения драгметалла несколько домов.
Остается два наиболее приемлемых варианта: этот странный, чтобы не сказать больше, лозоходец искал сокровища, заложенные в стены какой-то из квартир, или… или пропавшую Елизавету. Ее мать запросто могла обратиться за помощью в поисках дочери к этому шарлатану. А как еще назовешь чучело в колпаке с лозиной в руках? Я не очень верил в биолокацию.
Могут быть в нашем доме клады? А почему бы и нет. Дом старый, жильцы менялись тут как перчатки на руках привередливой мадам. Часть из них съехала в столицу, на повышение, а некоторые пошли по этапу в сорок седьмом – пятьдесят первом годах.
В доме жили ответственные партработники и прочие начальники, которые, как и современные чиновные «демократы», были не дураки хапнуть. Некоторые брали не по чину – помногу, особенно те, что работали в торговле. Вот их и подметали, отправляя на Колыму строить дороги и прииски.
А кое-кому, по старой привычке, лепили и ярлык «враг народа»; естественно, с конфискацией имущества и высылкой семьи к черту на кулички.
Так что бывшие жильцы вполне могли припрятать в тайниках от загребущих рук НКВД золотишко и камушки, нажитые непосильным трудом на ниве построения развитого социализма, притом социализма с человеческим лицом, как убеждали народ экзальтированные дамочки-коммунистки с хорошо подвешенными языками и лекторы-кликуши.
Нет! Все это чушь. Клады здесь ни при чем. Этот уродливый старик, скорее всего, искал Бет.
Но каково теща, а? Пардон – будущая теща. Явно считает зятька виновным в исчезновении дочери, и уверена, что начинать ее искать нужно от двери моей квартиры.
Может, позвонить ей? Зачем? А сказать, чтобы не маялась дурью и не палила бабки зря.
Если Лизавета не объявилась до сих пор, значит, она и впрямь пропала. Возможно, похищена. В таком случае без милиции не обойтись. Надо идти и заявлять. А всякие там экстрасенсы – это для лохов, которым деньги девать некуда.
Не откладывая замысел в долгий ящик, я набрал номер Лизаветиной квартиры. Но на другом конце провода так трубку никто и не поднял, хотя я названивал минут пять.
В раздражении бросив трубку на рычаги, я некоторое время бесцельно слонялся из угла в угол. А затем неожиданно уснул. Прилег на диван додумать какую-то мысль – и отрубился.
Глава 10
Спал я без сновидений. А когда утром следующего дня открыл глаза, то первой моей мыслью было «Неплохо бы поужинать…» Мне показалось, что я дремал всего лишь несколько минут. Когда я засыпал, на улице еще было светло, а когда проснулся – уже рассвело.
С мыслью об ужине я поднялся, прошел на кухню, и начал ревизовать холодильник. Нашел в морозилке сардельки, бросил их в воду и поставил на плиту. А когда набирал воду в кастрюльку, то плеснул себе в лицо холодной водой из-под крана – чтобы немного освежиться.
Заварив чай, я сел за стол и согревая нутро горячей терпкой жидкостью, стал терпеливо дожидаться, пока вся моя готовка дойдет до нужной кондиции. Я всегда так делал – сначала пил чай, а потом завтракал, потому как где-то вычитал, что таким образом промывается желудок и это очень полезно для здоровья.
Все мы рабы привычек, думал я благодушно. И кстати, неплохо бы бросить курить…
Довести мысль до логического завершения я не успел – неожиданно резко и требовательно затрезвонил кнопочный телефон. Именно требовательно – я каким-то шестым или седьмым чувством научился понимать этот бездушный современный аппарат.
Когда звонили мои старики, телефон нежно блеял, когда до меня дозванивалась Бет, он даже подпрыгивал от переизбытка энергии, а когда мне кто-то названивал по делам бизнесовым – с предложением продать или купить монеты – аппарат щелкал сухо и бездушно, как старый арифмометр.
Но этот звонок выбивался из той классификации, что я сам себе придумал. Он был нехорошим и нес какую-то угрозу.
Поднимать трубку, не поднимать? Я тупо смотрел на телефон, соображая, как поступить. А он не умолкал. Настырный, сволочь…
Тяжело вздохнув, я взял трубку и сказал:
– Алло!
Я точно знал, что это не Лизавета. Нутром чуял. И не ее мамаша. И не мои коллеги- нумизматы. Кто бы это мог быть?
– Здравствуйте. Узнаете? – Бодрый мужской голос с очень знакомыми интонациями.
– Здр… – ответил я и запнулся.
Ну зачем, зачем я подошел к телефону!? Идиот! Это звонил майор Ляхов. Не было печали…
– Э-эй, не кладите трубку! – повысил голос опер, наверное, решив, что я не имею никакого желания с ним общаться (по правде говоря, так оно и было). – Пожалуйста, – добавил он вежливо.
– Я вас слушаю, – сказал я сухо.
