Тогда, дико вращая белками безумных глаз, он протянул ко мне свои заскорузлый грязные руки, и начал что-то быстро-быстро говорить (нет, не говорить, а умолять!), притом, как мне показалось, на латыни.
Тут меня, наконец, прорвало.
– Изыди! – хрипло каркнул я, мало соображая, что говорю. – Уйди, стрелять буду!!!
И на последнем слове я чисто машинально нажал на курок.
Но за долю секунды перед тем, как указательный палец правой руки ощутил упругую податливость спускового крючка, мне показалось, что фигура урода неожиданно поблекла, скукожилась, а когда громыхнул выстрел, она вообще рассеялась, растаяла, словно плотное дымное облако под порывом ветра.
Отдача с непривычки была такой сильной, что я отшатнулся назад и, зацепившись за половик, шлепнулся на пятую точку. Однако ружья из рук не выпустил. Оно словно прикипело к ним.
Некоторое время я сидел, будто меня обухом хватили по голове. В принципе, так оно и было. Звук выстрела в замкнутом пространстве усиливается многократно и оглушает человека. Потому я был немного контуженный.
Но вот в подъезде послышались чьи-то голоса и топот шагов. Бежали, как мне показалось, и сверху, и снизу. Что касается моей площадки, то она молчала.
На каждом этаже нашего шестиэтажного дома было по три квартиры – четырехкомнатная, трех– и двухкомнатная. Например, покойный Хамович выкупил весь этаж, Альфред – тоже, а вот мой сосед, имени которого я не знал, потому что видел всего два раза, и то издали, заграбастать мои четыре комнаты не смог.
Он как-то подослал ко мне своих агентов на предмет продажи моей квартиры, но я послал их куда подальше с наказом больше никогда не тревожить меня своим дурацким предложением. На том все и закончилось.
Может, потому, что, как поговаривали, у моего соседа по площадке начались большие проблемы с налоговой инспекцией, и он удрал за рубеж. А еще я знал, что у него уже была одна квартира, тоже в центре, и загородная вилла. Плюс недвижимость за бугром.
Так что квартиры в нашем доме для него были что-то вроде банковского вклада. Ведь жилье с каждым годом становится все дороже и дороже. Хитрый, козлина…
В общем, как бы там ни было, но две квартиры на моей площадке пустовали. И естественно, полюбопытствовать, что там так сильно грохнуло среди ночи, никто из виртуальных соседей не мог.
Несмотря на контузию, я все-таки встал, хотя во время этого процесса чувствовал себя столетним старцем. Мне даже показалось, что у меня суставы скрипят.
Альфред все еще подавал признаки жизни – тихо мычал; наверное, стонал. Но не шевелился. Видимо, вместе с кровью из его большого тела утекла и энергия.
И тут я едва не сделал очередную глупость. По запарке мне почему-то подумалось, что если я выдерну нож из спины Альфреда и положу тампон на рану, то облегчу его страдания и, главное, остановлю кровотечение. И возможно, Джумбо сможет выкарабкаться с того света, хотя крови он потерял очень много.
Я уже примерился, как удобней взяться за рукоятку ножа, но тут меня словно кто-то схватил за руку. Притом вполне конкретно схватил; я даже почувствовал чьи-то железные пальцы на запястье, хотя самой руки призрака не видел.
А затем в голове раздался чей-то очень знакомый голос: «Остановись, дурачина! Прежде подумай, что делаешь, и чем для тебя это может закончиться. Снимут отпечатки твоих пальцев с рукоятки ножа, и загремишь в зону лет на двадцать».
Я машинально отступил назад. Мне показалось, что я схожу с ума. Сначала растворившийся в воздухе убийца, затем голос…
Мне захотелось завопить во весь голос и спрятаться мамке под юбку. Я вдруг ощутил себя маленьким и беззащитным перед какой-то страшной напастью.
Но тут я увидел, что сверху спустился Андроник – еще один жилец нашего подъезда. Он был ученым и всегда ходил с отсутствующим видом, не замечая никого и ничего вокруг. Наверное, размышлял над какими-то глобальными проблемами. Правда, при случае поговорить он любил. Работал языком, как молотилка. Наверное, упражнялся перед защитой докторской диссертации.
Я знал, что Андроник работает по ночам, поэтому не удивился, что он был одет в спортивный костюм и что так быстро прибежал на шум. В руках Андроник держал бейсбольную биту. Хотелось бы мне увидеть, как этот глист в очках ввяжется в драку…
– Кто это!? – воскликнул он, увидел распростертое у моих ног тело Альфреда.
– Джумбо, – ответил я заржавевшим голосом.
– Какой Джумбо!?
Я понял, что Андроник не знает кличку нашего криминального соседа, – понятное дело, ему опускаться с высоких сфер до нашего бордюрного уровня не пристало – и уточнил:
– Альфред…
– А… – Он поправил очки, которые сползли на кончик носа. – Это ты… его?…
Андроник только сейчас заметил, что я держу в руках ружье, и опасливо отступил на шаг. Интеллигент хренов… Куда бы он делся, будь я убийцей. От пули (ладно, дроби) не сбежишь.
– Нет, – ответил я по-прежнему непослушным языком.
