ощущение таящейся опасности в открытых дверях супермаркетов и салонов модной одежды, со стоящими у входа нарядными манекенами, которые очень были похожи на живых людей. Она шарахнулась от одного такого манекена-мужчины с пастельно-розовым правильным лицом — у него была поднята рука, и он что-то держал в ней. Пригляделась — муляж фотоаппарата. Ну вот, рассердилась девушка, манекены выходят на улицу и пугают людей.
Весь вечер девушка была не очень спокойна. Слишком часто она вспоминала того парня возле торгового центра. Его смуглое лицо с горящим взглядом темных глаз, твердые очертания упрямого рта, и мрачная решительность во всем его облике. Один из тех фанатиков, и намерения у него преступные, напомнила она себе. Но какой контраст с ее другом, веселым, добрым и мягким, и совершенно не способным на героический поступок, наверно, он и драться не умеет, и в случае опасности ей придется надеяться только на себя. Никакой опасности нет, конечно, они спокойно гуляют по улицам до поздней ночи, но ее воображение взялось играть с ней в некую игру: она придумывала ситуации, одна страшнее другой, и всегда расклад получался один и тот же — на героя и не героя.
О чем ты думаешь, одернула она себя. Парень этот в банде террористов, они готовы всех поубивать ради своего «джихада», хорошо, если полиция его поймает, и всех их переловит и засадит в тюрьму. Просто ей сейчас скучно, и лезут в голову бредовые картинки. Друга рядом нет уже несколько дней, забрали на военные сборы — в милуим, и когда закончится его милуим, неизвестно. Даже не звонит. Или некогда, или… там ведь тоже девочки есть. Что они делают в милуиме по вечерам?.. Интересно, как полиция поймает его, если не знает в лицо?..
Девушка после работы ходила гулять. На своей суетливой секретарской работе она утомлялась, родители уехали отдыхать в Турцию, подружка тоже исчезла в неизвестном направлении, оставалось только прогуливаться одной.
Неподалеку от торгового центра был маленький уютный скверик с видом на море и скамейками, углубленными в густые, сверху ровно подстриженные цветущие кусты, можно было сесть и любоваться на море.
Но девушка сидела мало. Она прохаживалась по скверику, выходила на огражденную площадку, откуда открывался морской простор, и обращала пристальное внимание на гуляющих: не на парочки, или пожилых, а на одинокие мужские фигуры, но их попадалось немного.
Прислонившись к ограде, девушка смотрела на тихое, успокоившееся к вечеру, море, и вдруг почувствовала чье-то присутствие, резко выпрямилась и обернулась. Он возник ниоткуда, только что никого вокруг не было.
— Откуда ты взялся? — со смешком спросила она, и это прозвучало как приветствие.
Парень пожал плечами. Он как будто стал увереннее и спокойнее, чем тогда. В черной, застегнутой куртке он казался шире в плечах, чем в рубашке.
— Я тебя ищу, — сказал он, не сводя с нее глаз.
— Зачем? — она сделала удивленное лицо, а по телу прошла дрожь — стало немного страшно, но одновременно и интересно.
— Я всё время думаю о тебе. Ты моя последняя радость в этой жизни.
Девушка насторожилась. Она догадывалась о смысле его слов.
— Почему? — одними губами спросила она.
Парень быстро оглянулся по сторонам. — Пойдем туда… — Его рука была горячая и крепкая. Он слишком сильно сжал ее пальцы, было больно, но мелькнула усмешливая мысль — потом она всё это будет вспоминать.
Девушка всё время помнила о пелефоне в сумочке.
Он увлек ее на скрытую с трех сторон кустами скамейку и сел близко, она ощущала бедром жар его тела.
— Я хочу сказать тебе, что… — Он умолк, словно передумал продолжать и пристально посмотрел ей в глаза. От его жгучего взгляда по телу девушки снова прошла знобкая волна. — Ты мне очень нравишься.
— Но ты хотел еще что-то сказать…
— Нет. Воспоминание о твоем лице я возьму с собой…
— Куда? — девушка напряглась. Сейчас он скажет, она должна хоть что-нибудь узнать.
Он поднял глаза к небу.
— И как скоро ты туда собираешься? — насмешливо спросила она.
Парень не ответил и мрачно смотрел перед собой. Не скажет, поняла девушка. Покосилась на его черную, до самой шеи застегнутую куртку — кажется, он под ней что-то прячет.
Ты не слишком ли тепло одет, подмывало ее спросить, но она побоялась. Она вообще боялась смотреть на него, хотя и чувствовала, что ей ничего не грозит, но страх и тлен смерти исходил из его горящих, обведенных черными кругами, глаз. Парень вдруг осторожно взял ее за лицо и повернул к себе, и жуткое, пугающее девушку выражение ушло из его глаз, они загорелись счастьем и желанием.
«Кажется, он сейчас поцелует меня… а арабы целуются? Нет, я не хочу!» Девушка попыталась отвернуть лицо, но он не дал, его блестящие глаза уже приблизились, но тут пронзительно заверещал телефон, парень отпрянул и полез в карман куртки. Девушка с облегчением отстранилась и даже отодвинулась. Парень быстро встал и, прижав аппарат к уху, отошел, и отходил всё дальше за кусты, его не стало видно. Девушка прислушалась, но ничего не было слышно, то ли он говорил очень тихо, то ли отошел далеко.
Она, торопясь, расстегнула молнию сумочки, трясущимися руками достала пелефон, набрала номер, который уже выучила наизусть, и шепотом сказала несколько слов. Отключив совсем пелефон (какое счастье, что ей никто до сих пор не позвонил!), она сунула его в сумку и застегнула молнию. Удалось!
Девушка крепко оперлась руками о скамейку, заставляя их не дрожать.
Парень вернулся. На лицо его лег мрак, хотя он старался улыбаться.
— У тебя нет мобильника? — Равнодушно спросил он и посмотрел на сумочку.
— Нет, — очень спокойно ответила она и поправила волосы отработанным много раз перед зеркалом жестом. Мужчин всегда привлекает как магнитом этот жест и ничего другого, кроме ее светлых волос, падающих волной на одно плечо, они в этот момент не способны видеть.
Парень сел и осторожно прикоснулся к ее волосам. То ли вздох, то ли стон вырвался из его губ.
— Послушай, — сказала девушка, погружаясь взглядом как в бездну, в его потускневшие, полные темного отчаяния, глаза, — может быть, ты. Ты ведь задумал что-то такое. я, конечно, не знаю, что именно, но все равно, это. я чувствую, не очень хорошее дело. Так может, ты передумаешь, откажешься?
— О чем ты? — он гладил пальцами ее лицо, и его рука показалась ей холодной, словно неживой.
— Аллах добр, он возьмет меня к себе, — пробормотал он, как в забытьи, и перешел на непонятный ей язык, она поняла опять только «аллах».
Теперь сомнений не оставалось. Девушка осторожно повела глазами вокруг. Ну, когда же?.. И тут же увидела, как слева, потом справа качнулись цветущие кусты, и несколько темных фигур, казавшихся совсем черными из-за светившего им в спины заходящего солнца,
