этих людей предпочитали спать в тепле и комфорте.
Превенторы и не помышляли о том, чтобы поселиться в отеле, поскольку в этом случае им пришлось бы проходить обязательную регистрацию. Даже задержись они на острове дольше, чем на одну ночь, палатки участников фестиваля были для Бунтаря и Невидимки единственным приемлемым убежищем. Но логика подсказывала превенторам – воспользоваться гостеприимством «друзей по увлечению» им не придется.
Каждый пройденный злоумышленниками ультрапротектор отставлял Холту компрометирующую улику, по которой тот мог мгновенно вычислить, кто именно разгуливал ночью по его штаб-квартире. Даже если превенторам повезет не угодить в поле зрения охранных видеокамер, установленные в каждом помещении сканеры ультрапротектора обойти было уже невозможно. Сигнал от любого из них отразится на пульте дежурной охранной смены. На кого из сотрудников штаб-квартиры при этом падет подозрение, неизвестно. И потому нельзя было предсказать, насколько встревожатся охранники: отнесутся к ночным визитерам вполне спокойно – мало ли кому из персонала приспичило явиться на службу во внеурочное время? – или же отправятся проверять подозрительного субъекта. Но, так или иначе, информация об этом будет задокументирована. И утром – крайний срок правда станет известна.
Все задуманное должно было произойти либо сегодня ночью, либо не произойти никогда. У Планктона в распоряжении имелось лишь несколько часов на то, чтобы беспрепятственно покопаться в базе данных «Звездного Монолита». В любом случае, вторжение конфедератов будет зафиксировано, что приведет службу безопасности в полную боевую готовность. А также привлечет в Пиа Фантазиа дополнительные подразделения охраны. Так что если группы Данна сейчас не было на острове, в следующую ночь она здесь непременно объявится.
Никому из конфедератов-экскурсантов не удалось попасть на служебную территорию штаб-квартиры, зато все подступы к ней были исхожены ими вдоль и поперек. Это избавило превенторов от необходимости лично проводить рекогносцировку. Маршрут проникновения через охранные посты был определен еще на базе «Атолла», и пока никаких отклонений от сценария не намечалось. А вот внутри неисследованной зоны «индейцам» предстояло полагаться только на свою интуицию и догадки соратников.
Эти догадки не вызывали особого доверия, так как были сделаны конфедератами лишь на основе наружных снимков закрытых для туристов зданий. Агацци не без основания предположил, что их стены экранированы специальной системой «Хамелеон», предназначенной для защиты от любого дистанционного сканирования. Помимо того, хитрая система могла еще засечь, когда, откуда и кем это сканирование велось. Поэтому Креветка запретил «экскурсантам» завозить с собой на остров любые сканеры, оставив в распоряжении соглядатаев лишь безобидные туристические фотоаппараты да бинокли. С их помощью шпионы «Атолла» и раздобыли всю нужную превенторам информацию.
До самой темноты Бунтарь и Невидимка ошивались на северной оконечности острова, неподалеку от тотемного столба, и занимались обычными бытовыми хлопотами: помогали расставлять палатки, разгружали специально завезенные на не слишком лесистый остров дрова для костров, запасались водой… В общем, не делали ничего такого, что вызвало бы подозрение у находившихся здесь же представителей «Звездного Монолита»; эти серьезные люди в цивильных костюмах сильно выделялись на фоне пестро разодетых и улыбчивых гостей.
Простой ненапряженный труд на свежем воздухе напомнил превенторам о Периферии, и поэтому, когда подошло время покидать лагерь, им совершенно не хотелось этого делать. А хотелось задержаться тут хотя бы на одну ночь и поприсутствовать на открытии фестиваля, послушать музыку, повеселиться вместе с друзьями, но…
Слишком велика была пропасть, отделявшая превенторов от простых обитателей Одиума, жизни которых в данный момент совершенно ничего не угрожало. Бунтарю и Невидимке казалось, что время, когда они тоже смогут жить столь же ярко и беззаботно, не наступит никогда. Однако бросать из-за этого погоню за своей мечтой они все равно не намеревались. А тем более бросать практически на пороге хранилища секретов туманного превенторского прошлого…
Проникнуть в парк «Семирамида», частично знакомый превенторам по снимкам из Скрижали, оказалось довольно просто. Несмотря на то, что фигурные парковые ворота были выкованы из чугуна и весили почти четверть тонны, запирались они при помощи обычного ультрапротектора, настроенного, судя по всему, на биополе какого-нибудь здешнего смотрителя.
Закрытый на ночь «ботанический сад Контрабэллума» располагался аккурат между северной оконечностью острова и нужной лазутчикам служебной зоной штаб-квартиры. Просторный парк был обнесен высокой железной оградой и имел несколько ворот, через которые посетители могли попасть на его территорию из любого района острова.
Ограждение отсутствовало только в юго-западной части парка – там эту функцию выполняли здания комплекса. Не иначе, они нарочно были построены так, чтобы загораживать растущие в «Семирамиде» редкие привозные растения от сильных ветров, что дули преимущественно с юго-западного направления.
В одном из зданий-»щитов» располагался отель «Рубин», чьи номера с видами на водопады стоили дороже обычных.
Два других высотных строения принадлежали к тем, в которые был запрещен вход туристам. Креветка предполагал, что в этих зданиях находятся офисы директоров концерна и конференц-залы, поскольку вряд ли экзотические пейзажи за окнами предназначались для глаз рядового персонала штаб-квартиры. На это также указывало обилие балконов и террас – наверняка их не стали бы сооружать в офисах обычных менеджеров.
Прокравшись через парк, Бунтарь и Невидимка оказались возле служебного входа в нужный им корпус, откуда и планировалось начинать диверсионно-розыскную акцию.
По виду здание немного походило на известный превенторам Фридмэн-тауэр. Не размерами – это строение комплекса было на порядок ниже небоскреба, в котором проживал банкир Макдугал. Сходство заключалось в другом. На верхушке корпуса тоже находилась роскошная резиденция, явно принадлежащая какой-то местной «шишке». Не исключено, что это были служебные апартаменты самого Мэтью Холта, унаследованные им от покойного дядюшки.
