Воистину, райский напиток, ибо сделан он был еще в эпоху Чистого Пламени и при его же помощи. Отчего, видимо, и вобрал в себя силу древнего огня. Что ни говори, а тогда люди знали толк в горячительных напитках. Не то что нынешнее племя, пьющее по великим праздникам виноградное вино из теплиц Аркис-Капетинга, а в остальные дни – кислый фермерский кактусидр.
Мечты мечтами, однако не до конца унявшееся беспокойство изводило меня хуже надоедливой мухи. И потому я решил отправить Долорес в так называемый «птичий рейд», пока условия благоприятствовали. Да и она сама, сидя на марсовой площадке, мне об этом всячески намекала: слюнявила палец, следя за направлением ветра, и периодически поглядывала то на небо, то на раскладной дельтаплан, притороченный к передней стенке трейлера. Налетавшись в юности с сестрами на дельтаплане со склонов Кубинского плато, Малабонита так полюбила это развлечение, что сделала его своей неотъемлемой дозорной обязанностью. Естественно, когда я давал на полеты свое шкиперское добро.
Окликнув Мою Радость, я растопырил руки в стороны и указал на небо. В общем, дал понять, что не буду возражать, если она поднимется в воздух и глянет, что творится на горизонте, у Столпа. Моя Радость просияла до ушей, после чего проворно соскочила с мачты, перебралась на прицеп и, разложив дельтаплан, вскоре уже парила над нами, пристегнутая к «Гольфстриму» крепким и легким шелковым тросом. Я понемногу стравливал его, позволяя Долорес подняться повыше, и поглядывал за подаваемыми ею знаками. Она была рискованной девчонкой и порой увлекалась, уводя планер слишком высоко, но сегодня я не собирался препятствовать ей в этом. Пусть осмотрится хорошенько, может, и впрямь заметит что-нибудь любопытное.
Больше всего меня беспокоил крупный отряд всадников, с которым мы могли неожиданно пересечься. Кавалькада дона Риего-и-Ордаса передвигается на лучших скакунах в Атлантике – демерарских рапидо – и за двое суток может запросто нас нагнать. Коневоды Аркис-Парамарибо специально вывели эту неутомимую породу лошадей, дабы те преодолевали расстояние от Столпа до Столпа быстро и при любой погоде. К тому же благодаря феноменальному чутью и зрению рапидо могли скакать по хамаде даже безлунной ночью, обходя все встречные препятствия и самостоятельно отыскивая кратчайший путь к цели. Великолепная во всех отношениях лошадь, с какой стороны ни посмотреть.
Каждый кабальеро в Кавалькаде имел при себе, как правило, второго, сменного скакуна, да и сам отличался недюжинной выносливостью. Поэтому надумай дон Балтазар пуститься за нами в погоню, он нас неминуемо настигнет. Не здесь, так на подъезде к Срединному хребту. В узких каньонах и извилистых скальных лабиринтах резвые рапидо дадут неповоротливому бронекату с прицепом сто очков форы.
Через полчаса, когда нас и Столп разделяло не более трех километров, Малабонита отцепилась от троса и, взявшись рисовать в воздухе круги, плавно пошла на посадку. Я приказал Гуго немедленно остановиться. Нужно было подобрать нашу впередсмотрящую и выслушать, что интересного ей удалось разглядеть из поднебесья. Интуиция подсказывала мне: даже если у башни все в порядке, соваться к Сенегальцу наобум все равно не стоит. Мы понятия не имели, насколько покойный Макферсон доверял своему приятелю. Не исключено, что этот тип вдруг надумал предать Томаса и сейчас подкарауливает его где-нибудь неподалеку, намереваясь захватить груз силой. Будь мы в курсе, что таят в себе эти контейнеры, возможно, тоже не удержались бы перед искушением прибрать их к рукам. Так или иначе, а всему на свете есть предел. Даже моей хваленой принципиальности.
– Нет, Кавалькады поблизости не видать, – помотала головой Долорес, когда сошла с небес на грешную землю, сложила дельтаплан и возвратилась на «Гольфстрим». – Других перевозчиков – тоже. Однако посторонние в поселке есть. Возле дома Фаруха стоит шатер. Небольшой, но довольно роскошный. Такие только богатые купцы с собой возят. Однако лошадей в загоне Сенегальца вроде бы не прибавилось, а значит, у него гостят не караванщики.
– Раз это не они, стало быть, гость – друг мсье Макферсона. Кому еще, кроме него, сегодня там быть? – умозаключил Гуго.
– Согласен, – не стал возражать я. – Томас был человеком небедным, и его приятель наверняка ему под стать. Что ж, отлично – давайте поскорее встретимся с ним, расскажем, что стряслось, и снимем с себя все подозрения…
Однако моя тревога не ослабевала. Еще до того, как в поселке заслышали громыханье колес «Гольфстрима», я остановил его за невысокой каменистой грядой – последнего разделяющего нас и Столп препятствия. После чего спустился на землю и покарабкался вверх по склону, дабы самому проверить, не упустила ли Малабонита из виду что-нибудь важное. Лично я с трудом представлял, как можно управлять дельтапланом – занятие, кажущееся легким только на первый взгляд, – и одновременно вести наблюдение за округой.
Обиженная моей недоверчивостью, Долорес поворчала, но последовала за мной на холм. Де Бодье зевнул и, вальяжно плюхнувшись в мое кресло, припал к фляжке с кактусидром. В наше отсутствие он фактически становился и шкипером, и бортстрелком, и опекуном Физза и потому мог позволить себе некоторое послабление в дисциплине.
Поселок Фаруха жил своей обычной жизнью. Наиболее рискованные Стервятники- собиратели суетились возле Столпа, растаскивая скопившийся за ночь хлам. Их безопасность обеспечивали так называемые «звездочеты». Они стояли, задрав головы, дабы вовремя заметить очередной летящий с небес обломок и предупредить товарищей об опасности. И те и другие занимались самым нервозным и суетливым трудом, на который обычно отряжают молодежь или новичков.
Конные объездчики кружили по периметру башни на безопасном от нее расстоянии, высматривая торчащий из песка столповой металл и всех, кто мог помимо артельщиков на него посягнуть. Среди кочевников и бродяг иногда попадались мерзавцы, полагающие, будто они могут обокрасть Стервятников. Ну а те без разбирательств расстреливали воров на месте из луков и арбалетов, поскольку с иными намерениями близко к Столпу больше никто не подходил.
Клепальщики и сортировщики грохотали молотами, разбирая бесполезные обломки на части или, наоборот, собирая из готового материала нужные в хозяйстве вещи. Приготовленная на продажу иносталь складировалась в неприступном каменном здании без окон – артельном банке. Жены Стервятников вялили на солнце курадо, солили и нарезали овощи, месили из муки хлебную пасту, таскали из поселкового водохранилища воду, процеживали кактусидр, копались на огородах, нянчились с детьми и выполняли прочую бытовую работу…
Все как всегда. Кроме, разумеется, шатра, торчащего посреди поселка, рядом с домом Сенегальца. Кому принадлежало это временное обиталище, определить не удавалось. Возле него никого не было, а хозяева обходили шатер стороной. Его полог был опущен и закреплен: либо гости спали, либо куда-то отлучились.
Казалось бы, шатер как шатер. Однако кое-какая его деталь вмиг навела меня на нехорошие мысли. Увидеть ее издалека являлось невозможно. Зато вблизи я и Малабонита заметили эту подозрительную хреновину почти одновременно.
– Посмотри на центральную шатровую стойку,
– Вижу, – отозвался я. – Слишком длинная. Очень похожа на флагшток для крупного флага. А под такими флагами сама знаешь кто по Атлантике путешествует.
– Шкиперы-водовозы и гвардейцы Владычицы Льдов, – безошибочно ответила Моя Радость. После чего резонно полюбопытствовала: – Но если у Фаруха остановились посланники с Юга, почему они не подняли флаг? Уж кому-кому, но им-то в наших краях
