досягаемости моего контроля – было б только растолковано, что ей делать, и баста. Ну что? Каково?
– Звучит неплохо, – ответил я, но без особого энтузиазма. – Хотя я не шибко обрадован тем, что ты командуешь моим стальным другом от имени другого моего друга, которому наверняка в его Саратове сейчас здорово икается. Но то, что теперь Марга не подчиняется Узлу, меня, конечно, утешает.
– Не торопись утешаться. С этой загвоздкой мне, увы, совладать не удалось, – вмиг посуровев, помотал головой «биомехов друг». – Дракон по-прежнему зело опасен, и слово Тольтека супротив воли его хозяев весом ничтожно и крепостью хлипко. Но покамест Марга не услышит их зов, она – вполне достойная наша надежа и опора.
– И то хлеб, – пробормотал я и, покосившись с опаской на притихшую «надежу», потянулся в карман за очками Мерлина. – Что ж, раз с одной загадкой разобрались, перейдем к следующей. Коваленко сообщил тебе о нашей находке?
– Не умолчал, обмолвился. И это отрадно. Проведай я о ней сегодня, всяко не успел бы кликнуть сюда нашего сотоварища. – «Старообрядец» вновь похлопал дракона по бронированному корпусу. – А без него с клеймом Трояна нам было бы несподручно разобраться.
– Вон оно что! – осенило меня. – Так, значит, и биомех здесь не случайно оказался! А я решил было, что придется без него Пожарского разыскивать… Вот, возьми. Матвей уверял, тебе знакомы подобные узоры на стеклах.
И передал Механику нашу ключевую – и единственную – улику. А пока он с неподдельным интересом рассматривал ее, к нам подтянулись Динара и Жорик. Последний «шестнадцатого» знал хорошо. И более того – был обязан ему своим спасением буквально с эшафота, на который Дюймового спровадили его бывшие собратья по Ордену. Зато Арабеска, похоже, впервые в жизни находилась в такой близости от живого дракона. Она переводила ошарашенный взгляд с него на меня, с меня на Механика, а с Механика – снова на биомеха, то и дело открывала рот, явно собираясь что-то сказать, но никак на это не решалась.
Черный Джордж косился на нашу соратницу по коалиции с победоносной ухмылкой. Смятение Динары – редкостное, надо заметить, для нее состояние, – занимало его куда больше, чем встреча с Механиком. Что было, в принципе, неудивительно. Его-то Жорик уже однажды встречал, когда, будучи еще рыцарем-неофитом, участвовал в охоте на эту легендарную личность. А вот испуганную питерку он наблюдал впервые. И, глядя на нее, молча злорадствовал, предвкушая, как впоследствии выскажет ей в глаза все, о чем сейчас думает.
– Воистину, наш друг-капитан не ошибся. Хотя вчера, когда он оповестил меня о вашей находке, я усомнился, не померещились ли ему с пьяных глаз следы, какие он на ней узрел, – заговорил мнемотехник спустя пару минут, продолжая исследовать очки. – Так и есть – это взаправду печать мерзостного Трояна. Мне доводилось сталкиваться с такими престранными знаками. Король скоргов клеймит ими глаза тех биомехов, каких собирается закабалить в свою армию. Предвидя ваш вопрос, зачем он это делает, отвечу: выгравированный на линзах узор их не портит. Ну, или почти не портит. Он заставляет их преломлять солнечные лучи особо мудреным образом и передавать в мозг биомеха сложный световой код. Слышали что-нибудь о стародавнем эффекте «двадцать пятого кадра» и о том, как он используется в медицине?
– Я слышал. С его помощью лечат склероз, – не преминул блеснуть эрудицией Жорик. – Мой дедушка страдал такой болезнью, так ему вшили глазной имплант, на котором раз в минуту быстро-быстро мелькало что-нибудь вроде «выключи свет» или «прими лекарство». Память у дедули была дырявая, как решето. Но эти постоянно вспыхивающие перед глазами напоминания отпечатывались у него в голове и не позволяли забыть о многих важных вещах.
– Истину глаголешь, молодой человек, чье лицо мне вроде бы знакомо, – ответил Механик, вытаращившись своими глазищами на Дюймового, отчего тот оторопел и даже отшагнул назад. Я знал, что председатель «жженых» не найдет у моего напарника ни одного импланта, но именно это обстоятельство и возбудило у «старообрядца» немалый интерес: – Диво дивное! Вот это организмище! И никакого «железа» и прочей заразы в теле! Готов биться об заклад: ты, здоровяк, тот самый сталкер, который последним отхлебнул водицы из Дьяконского Священного Грааля! Аккурат перед тем, как он… – мнемотехник недвусмысленно посмотрел на меня, – …перед тем, как он перестал быть Граалем. Провались я на этом месте, ежели ошибаюсь!
– Ты не ошибаешься, – ответил я за Черного Джорджа. Его же, судя по всему, беспокоило не то, что Механику известно о наших балтийских похождениях, а то, как бы он не опознал в Жорике одного из охотившихся за ним некогда рыцарей. – Этот парень – действительно тот счастливчик, который так и не понял, какое счастье ему привалило, и решил остаться в Зоне. Но не будем отвлекаться от главного вопроса, старик. Сам же предупреждал, что спешишь. Да и нам медлить было бы нежелательно.
– Пожалуй, – согласился бородач и, постучав ногтем по линзам Мерлиновых очков, вернулся к теме разговора: – Световой код, который посылает в мозг биомеха эта система упорядоченного преломления солнечных лучей, тоже служит этаким «двадцать пятым кадром». И он также не дает закабаленной Трояном твари забыть кое-какую важную для нее информацию. К примеру, ключ доступа и координаты секретного места, куда биомехов сгоняют со всего Пятизонья. Согласитесь, не станет же король скоргов уподобляться пастуху и лично сопровождать туда каждого пленника?
– А почему бы Трояну просто не перепрограммировать свои жертвы? – робко полюбопытствовала Динара. – Ведь он, поди, и на такое способен.
– Программа может сбиться, а световой код перестанет поступать в мозг носителя только при повреждении его зрительных сенсоров, – великодушно пояснил Механик. – Поэтому даже у твари с напрочь стертой памятью есть шанс достичь логова своих новых хозяев, руководствуясь оставленной ими картой.
– И вы поможете нам ее прочитать? – вновь спросила Арабеска.
– Не я, – мотнул лохматой головой председатель и указал на «шестнадцатого», – а вот это очаровательное создание, милостиво откликнувшееся на мой зов и прибывшее сюда именно ради этой цели. Трояну оно не подчинено, но оставленное им послание, надеюсь, растолкует. Ведь для кого еще, как не для биомехов, писана эта грамота?
Дешифровка Троянского иероглифа отняла у Марги так смехотворно мало времени, что мне даже стало слегка обидно. На пути сюда мы пережили прорву злоключений, а Жорик еще и подвергся вчера моральному унижению, и – нате вам! – сокрытая в очках тайна оказалась разгадана за полсекунды! До этого Механик намного дольше – почти минуту – шептался с Железной Леди, уговаривая ее предоставить доступ к одной из своих бортовых систем. Той, что могла считать записанный на линзе код. И когда такое «добро» было получено, а улика помещена в открывшийся на носу дракона отсек, не успели мы и глазом моргнуть, как Марга доложила о готовом результате.
Поскольку в оригинальном виде добытые нами данные мы все равно не поняли бы – даже для Механика они представляли собой сплошную абракадабру, – пришлось попросить биомеха отобразить их в доступной для нас форме. На сей раз Железная Леди размышляла около четверти минуты. Не то чтобы долго, но после предыдущего блиц-анализа казалось, что это тянется целую вечность. Я даже успел усомниться, а не озадачили ли мы Маргу непосильной для нее работой, но, к счастью, все обошлось. Через пятнадцать секунд дракон перекодировал информацию и выдал ее на свои внешние мониторы.
Это был аэрофотоснимок с нанесенными поверх изображения координационными
