Нет, конечно, они не подорвали себя вместе с оставшимся на точке оборудованием. К чему нам было доводить дело до такой крайности? В мои планы вообще не входило уничтожать рассекреченный бункер – пускай противник думает, что он действительно застал нас врасплох, и мы даже не успели задействовать систему аварийной самоликвидации. Мины сработали еще ниже: в тоннеле для экстренной эвакуации, куда Вектор и Гаер бросились сразу, как только демаскировали и откупорили колодец. И когда в него полетели гранаты, мои люди уже ныряли в люк запасного выхода, успев сделать это до того, как на базе засверкали вспышки шоковых разрядов и ее мгновенно заполонил парализующий газ. И если бы оперативники замешкались, они ни за что не смогли бы обрушить за собой тоннель, соединяющий «Коду» с проложенным севернее нее техническим коридором метрополитена.
А буквально впорхнувшим на точку «гарантам» досталась лишь пустая загазованная комната с дымящимся и искрящим оборудованием. Его также сожгли активированные Гаером мины. Помимо обычного взрыва, они порождали еще и электромагнитный импульс, который уничтожил компрометирующие улики. Единственные ценные трофеи, какие достались врагу, – это пирамида с оружием и ящики с провизией. Но, учитывая, сколько этого добра мы захватили в «Ласточке», тужить об утраченных вещах и пушках было совершенно не резон.
И еще кое-какую улику должен был оставить на брошенной точке Гаер: мою пожеванную боксерскую капу. Ту самую, которую я всегда вставлял в рот, дабы не прикусить язык от боли во время смены моих обличий. Возможно, «гарантам» эта находка ни о чем не скажет, зато Мангуста она, несомненно, обрадует. Весной, во время нашей первой встречи, я демонстрировал ему и Мерлину, как меняет личину оборотень-редупликант. Так что вряд ли Хомяков забыл, какими аксессуарами я при этом пользовался. Сегодня он упустит покупателя «Шурфов», но, обнаружив в душевой его логова забытую впопыхах капу, вмиг установит личность угрожающего Исгору диверсанта.
Впрочем, это случится немного позже. А пока…
…А пока троица захватчиков пыталась обнаружить в клубах газа и дыма противника, на поверхности также творилось немало интересного. Там шла настоящая война, кровавая и беспощадная. Война, в которой сошлись остальные «гаранты» и наемники, охраняющие выгруженные из вездехода контейнеры. И последним в этом бою пришлось несладко, даже несмотря на прикрывающие их орудия бронетранспортера.
Фактор внезапности позволил нападающим сразить наповал первыми выстрелами сразу пятерых яхонтовцев. Это должно было, по идее, примерно уравнять количество бойцов с обеих сторон. Но поскольку «гарантам» пришлось отрядить часть людей на штурм «Коды», паритета в бою не получилось.
И тем не менее, после первого хода преимущество сохранилось за ними. Засев в руинах павильонов, псевдорыцари оставались невидимыми для Яхонта. В то время как он и его люди находились на бывшей центральной аллее ВВЦ – не самом удачном месте для ведения круговой обороны. Разве что с баррикадой им повезло. Бортики и постаменты давно разбитых скульптур фонтана Дружбы Народов смогли вместить за собой всех наемников, которым не хватило места у бойниц БТР.
Все его орудия – 30-миллиметровая скорострельная пушка на главной башне и два 12,7- миллиметровых пулемета на вспомогательных, – палили практически наугад, осыпая градом пуль и снарядов все потенциальные укрытия противника. Насколько бы хорошо тот ни окопался, долго продержаться под таким плотным огнем ему вряд ли удастся. Вдобавок двое яхонтовцев были вооружены ручными картечницами «Мегера». Эти хреновины могли снести одним выстрелом бетонную стену, что каждая «Мегера» уже с успехом продемонстрировала.
Но оперативники G.O.D.S. были готовы к борьбе с бронетехникой. Сразу четыре реактивных снаряда вылетели из четырех удаленных друг от друга позиций – по два с каждой стороны аллеи, – и понеслись к вездеходу по извилистым траекториям. Таким образом искусственный интеллект ракет пытался обмануть установленный на главной башне БТР противоракетный лазерный излучатель. Стреляющий пучками лучевых импульсов, он наводился на цель автоматически. Только вот беда – был рассчитан на отражение синхронной атаки лишь двух ракет. Или, максимум, трех, если они были запущены с дальней дистанции.
Дистанция между гранатометчиками и их бронированной целью оказалась для последней не самой удачной. Исправно сбив в полете два снаряда, излучатель переключился на третий и вроде даже отклонил тот от курса, срезав ему часть хвостового оперения. Траектория потерявшей управление ракеты стала еще извилистее, но она все равно попала в БТР, разве что задела его лишь вскользь. Тем не менее опаливший броню взрыв своротил ствол пулемета на правой башенке и вывел его из строя.
Единственная прорвавшаяся через лазерный заслон ракета ударила точно в левый борт вездехода. И непременно прожгла бы в нем дыру, испепелив затем водителя и всех засевших внутри стрелков, если бы Яхонт не усилил свой транспорт дополнительным – активным – слоем брони. Благодаря ему кумулятивная струя снаряда растеряла свою пробивную мощь до того, как достигла бортовой обшивки. Угодив в защитный контейнер, в котором находился спрессованный артефакт «Фрич», ракета вызвала встречный выброс энергии сверхнизкой температуры. Он мгновенно остудил больше половины ракетного пыла, обратив тот в пар, отчего бронебойный снаряд тут же перестал являться таковым. БТР и его экипаж ощутили лишь сильный кинетический удар, но иных повреждений, кроме легкой встряски, не получили.
Пушка и оставшийся пулемет вездехода при поддержке всех стрелков – как бортовых, так и тех, что засели снаружи, – сосредоточили огонь на предполагаемых укрытиях гранатометчиков. А БТР начал понемногу пятиться назад, мимо штабеля контейнеров, к фонтану Дружбы Народов. Чего, в общем-то, я от Яхонта и ожидал.
Как все наемники, он отказывался защищать чужую собственность ценой своей жизни, если не было иного, менее рискового способа соблюсти контракт. Хотя в сложившейся ситуации, скорее, это мне пришлось бы платить Яхонту неустойку. Ведь я поручился перед ним, что мой товар определенно не интересует сильных мира сего. И что наймитам придется защищать его только от биомехов или, в крайнем случае, от каких-нибудь чересчур самоуверенных грабителей.
Заваруха, в какую угодили наемники, и близко не напоминала бандитский налет. Неведомый противник надирал им задницы крепко, методично и со знанием дела. Из чего следовало, что яхонтовцы снимали с себя всю ответственность за судьбу моего товара и с чистой совестью убирались восвояси.
И убрались бы, но «гаранты» им это не позволили. У наемников был шанс унести ноги, если бы после первой ракетной атаки они дружно заскочили в БТР и ударили по газам. Но, очевидно, в Яхонте взыграла гордость, и он предпочел не паническое бегство, а менее позорное отступление с боем. За что и поплатился. Несмотря на свое, казалось бы, достойное сопротивление, на самом деле он уже не контролировал ситуацию.
Какие потери понесли «гаранты», я мог только предположить. Но, помимо гранатометчиков, по яхонтовцам безостановочно вели огонь пять или шесть снайперов. И небезуспешно. Когда вездеход поравнялся с фонтаном, из семи укрывшихся в нем стрелков выжило лишь четверо. Не последовавший за первым, второй гранатометный залп вселил в них надежду на то, что они подавили как минимум половину ракетных точек, а оставшиеся гранатометчики не стреляют, поскольку не уверены, что пробьют вдвоем лазерный заслон БТР. Это, а также решение главаря наемников об отступлении, слегка приободрило их,
