– Уже добился! – во всеуслышание заявил я, выходя на свет позади Фило и уперев стволы штуцера ему в затылок. – Слушай внимательно: оторвешь задницу от стула – вышибу мозги! Руки на стол!
Метнувшаяся было к торчащей из кобуры рукояти револьвера рука диктатора медленно вернулась на прежнее место. Хорошая реакция, успел отметить я. Все-таки праздная жизнь не ослабила бойцовские рефлексы Фило, давно отошедшего от воинской жизни в симулайфе. Ткнув побольнее стволами «Экзекутора» в голову заложника, я отобрал у него револьвер. Я догадывался, что под одеждой у Фило наверняка припрятано еще кое-какое оружие, но отвлекаться на дотошный обыск было некогда. На меня уже нацелилось десятка три разнокалиберных стволов. Некоторые из них заметно подрагивали. Едва стоявших на ногах скитальцев приходилось опасаться сильнее остальных – их плохо контролируемые нервы могли сорваться в любую секунду. Фило не хуже меня понял это и потому не стал дожидаться, пока я попрошу его угомонить возбужденную свиту.
– Спокойнее, респетадос! – процедил он, стиснув зубы и кряхтя от боли в затылке. – Уберите пушки! Уберите, кому говорят!..
Скитальцы с неохотой опустили оружие, но убирать его не торопились.
– Эй, это и тебя касается! – обратился диктатор ко мне. – Остынь и веди себя пристойно, если хочешь уйти отсюда живым! Постой-ка: мне уже знакомы этот голос и эти отвратительные манеры! Но... как такое возможно?!
Со стволом у затылка Фило не рискнул обернуться и удостовериться, что его догадка верна, но он легко убедился в этом, взглянув на Анну. Она смотрела на меня округлившимися глазами, будучи не в силах скрыть смятение. Целительница даже не вздрогнула, когда Гвидо крепко ухватил ее под локоть, что было вовсе не заботой, а мерой предосторожности. Едва до Анны дошло, кто приставил пушку к голове ее приятеля, она тут же решила броситься наутек, но маэстро не позволил ей покинуть нашу компанию.
Ишь, какая вы прыткая, госпожа Пиранья! Нам, конечно, тебя не удержать, если ты надумаешь выйти из симулайфа, но твой дубль в любом случае останется здесь в качестве залога. Как и дубль господина Тантала, надумай он следом за тобой ретироваться из Аута. Но могу поспорить: ни один из вас не сбежит. Слишком ценное сокровище останется тогда в руках разъяренного Проповедника, отлично знающего, что дубли диктаторов не возрождаются, а лишь обнуляются.
Анна начала вырываться из цепкой хватки Гвидо, но тот держал ее, словно в тисках. Отделаться от рассерженного маэстро было невозможно – я выстрадал это на собственной шкуре. Но в обращении с дамой Зануда проявил все-таки больше галантности, чем со мной: проигнорировав несколько пощечин, он проводил Анну до стола и силой усадил ее напротив Фило. Толпа скитальцев последовала за Гвидо, но покорно остановилась как вкопанная, едва маэстро погрозил ей пальцем.
– Угомонись! – бросил диктатор гневно сверкающей глазами подруге, после чего поинтересовался у меня: – Респетадо, а ты настоящий Проповедник? Или всего лишь брат- близнец того, который заходил к нам на днях? Мы наслышаны о разных шутках Баланса, знаете ли.
– Я – именно тот, кто должен был подарить тебе «Эребус-Буцефал», – пояснил я. Чуждое для Терра Нубладо название автомобиля резануло слух пьяным скитальцам, заставив их поморщиться и дружно выругаться. Однако лица Фило и Анны скривились не столько от нарушения Мертвой Темы, сколько от предъявленного доказательства моей подлинности. Вероятно, для продвинутых крэкеров было несложно вычислить способ моего побега из башни Забвения. Но растерянный вид вымогателей указывал на то, что случилось все же из ряда вон выходящее событие, что-то равносильное прилету инопланетян или поимке снежного человека.
– Мои поздравления – великолепный маневр! – провозгласил Фило. – Значит, кое-чему ребята Баланса все-таки научились. Я рад за вас. Ты опасный противник, респетадо Проповедник. Надо признать, гораздо опаснее, чем я полагал. А теперь оставьте нас, респетадос – мы будем говорить на неприятную тему, – обратился диктатор к приятелям и, видя, что те колеблются, добавил: – Эй, вы же не собираетесь стрелять в слуг Баланс у меня в доме? Я благодарю вас, амигос, за поддержку! Теперь все свободны! Уверяю, у меня все под контролем!
Если кто-то из скитальцев и имел что возразить, ослушаться приказа он не посмел. Да и упоминание Мертвой Темы охладило пыл разгоряченных друзей Фило. Зал пустел довольно долго. Сначала бодрствующие растормошили спящих, потом выволокли под руки тех, кто так и не соизволил проснуться... Я продолжал держать Фило на мушке до тех пор, пока не закрылась дверь за последним скитальцем. Гвидо все это время стоял возле Анны, будто гувернер над строптивым ребенком, с трудом усаженным за учебники. Когда же в зале остались только мы четверо, я прекратил нервировать Фило, целясь ему в затылок и вальяжно уселся рядом с диктатором прямо на стол. Штуцер я пристроил на коленях и пальца со спускового крючка не снимал. Моя беспардонная поза выказывала не только пренебрежение к крэкерам, но и то, что разговор с ними будет коротким.
– Полагаю, мы можем уладить разногласия без нарушения нашего инкогнито, – внес предложение Фило, обращаясь ко мне. – Ты ведь тоже дал мне о себе ложные сведения. Я проверил всех Арнольдов Шульцев, информацию о которых смог найти в Ауте, но ни один из них не имеет отношения к Проповеднику. Поэтому думаю, что...
– Почему ты так уверен, что меня среди них нет? – не сумев сдержать любопытства, перебил я крэкера. Очень уж не терпелось выведать у него результаты разведки.
– Являлся бы ты заурядным скитальцем, тогда, конечно, вычислить тебя было бы сложнее. Но уникальные дубли тем и хороши, что их обладателя легко раскрыть, – пояснил Фило. – Обычная психология, ничего особенного. Первый обнаруженный мной Арнольд Шульц был президентом крупной торговой компании в США. Вряд ли у него есть время забавляться многодневными охотами на одержимых в Терра Нубладо. Второй – пожилой инвалид, переживший когда-то сложную операцию. У него тяжелое умственное расстройство и персональная палата в одной из боннских клиник. Этот дедуля тоже мало подходит на роль Проповедника. Следующие двое – годовалый младенец и пятилетний мальчишка. Тут и вовсе комментарии излишни. И последний – докер в Гамбурге. По возрасту и темпераменту подходит идеально – не слишком стар, к тому же вспыльчив и скор на расправу. Но там другая загвоздка: частые приводы в полицию за пьяные дебоши в барах, где докер Шульц проводит больше времени, нежели дома; потом еще регулярные избиения жены и тому подобное. Короче, отвратительный тип. Если он – Проповедник, тогда я – Наполеон Бонапарт. Как
