были лишь обещаниями; кто знает, увидит ли еще на самом деле Петренко родные места.
С трудом передвигая ватные ноги, маршал доплелся до лифта, но распорядился доставить себя не к выходу, а на верхушку Пирамиды – в церемониальный зал Закона, где хранился экземпляр конституции, выполненный на настоящей бумаге в форме древней книги. Именно там Семен присягал когда-то на верность Великому Альянсу, начиная свою маршальскую Службу. Там он эту Службу и завершит…
Где-то внизу завывала сирена и суетившиеся маршалы пытались выяснить причину тревоги, а в зале Закона было пустынно и тихо. Петренко вышел из лифта и, стараясь не глядеть на постамент с конституцией, проследовал к прозрачной стене зала. Сквозь красный кварц город предстал перед Семеном в тревожно-багровых тонах, но эта неестественность не испортила маршалу впечатления. Он осуществил свое последнее желание, и в душе его воцарилось спокойствие, разбавленное… нет, не тоской, а всего лишь легкой ностальгией по ушедшему. Погруженный в светлую грусть, Семен взирал на занимающееся над городом утро, стараясь на всю оставшуюся жизнь запечатлеть в памяти эту картину. Она, а также мысли о семье обязаны были согревать его в далекой Антарктиде…
Лайтеры, освещавшие постамент с конституцией и стенды с другими реликвиями, вдруг аритмично замерцали и вскоре погасли окончательно. Отзвук сирены, который долетал на десятый ярус Пирамиды, тоже звучал все тише и тише, пока наконец полностью не растворился в наступившей тишине. Семен обеспокоенно оглянулся, однако тут же снова вернулся к созерцанию города – то, что творилось внизу, взволновало его гораздо сильнее.
Рекламные панно, в огромном количестве установленные на большинстве городских зданий, проделали то же, что и лайтеры зала Закона, – погасли на всем видимом с верхушки Пирамиды пространстве. Тысячи транспортных экспресс-модулей, что сновали по городским магистралям и добавляли в панораму города динамизм, резко остановились, словно за стенами штаб-квартиры протекала не жизнь, а масштабное виртошоу и кто-то поставил его в режим паузы. Семен глядел во все глаза на мгновенно преобразившуюся картину и не мог поверить, что наблюдает ее в реальности.
Впрочем, он видел пока лишь самое безобидное из того, что ему предстояло увидеть.
Кварцевые стены зала Закона едва не раскололись от раздавшегося со всех сторон оглушительного грохота. Еще не до конца поверивший в происходящее, Семен вздрогнул и испуганно вжал голову в плечи, однако остался стоять на месте, не в силах даже пошевелиться. Колоссальный, похожий на торнадо, столб из тонн пыли и обломков взмыл в небо из того района, где располагалась стоп-зона ближайшей магистрали инскона. Угодившие в смерч здания накренились и стали медленно оседать, разваливаясь на части и вздымая вверх новые тучи пыли и дыма.
Еще три чудовищных торнадо взвились в воздух с интервалом в несколько секунд, мгновенно изменив привычный городской пейзаж до неузнаваемости. Грохот снова сотряс Пирамиду до основания.
Минута, и небо над городом заволокли черные тучи. Всполохи огня, которые то и дело сверкали в непроглядной мгле, сопровождались все новыми и новыми разрывами. Семену доводилось участвовать в интерактивных виртошоу, посвященных войнам прошлых эпох, однако разыгравшееся снаружи действо давало понять, что настоящего ада маршал Петренко пока не видел.
Ноги Семена подкосились, а к горлу подкатила предательская тошнота. Обессилев от ужаса, он уселся прямо на пол, будучи не в силах отвести взгляд от творившегося в городе кошмара. Петренко удивляло, почему он не сошел с ума сразу после диверсии в Запретной зоне. Теперь же он чувствовал, что наконец-то все встает на свои места – безумие накатывает на него сметающей волной животной паники. Панику усугубляло и осознание того, что Семен был напрямую причастен к этой трагедии.
Ад ступил на землю при его посредничестве. Вину маршала нисколько не умаляло то, что ему пришлось действовать по принуждению. Подчиняясь заговорщикам, Семен беспокоился о семье… И вот во что вылилось его беспокойство: Такира и малышка Сандра были сейчас где- то там, в этом ревущем урагане. Как и семьи других ни в чем не повинных людей.
Дрожащими пальцами Семен извлек из кармана инфоресивер – обычный, для выхода в Открытую зону, – но тот наотрез отказался связывать его с семьей, поскольку вообще не подавал признаков жизни. Похоже, Клаус непростительно ошибся в расчетах: последствия форматирования оказались куда более катастрофическими, нежели прогнозировалось.
Бежать… Срочно бежать отсюда. Лучше уж сгинуть в аду, чем наблюдать, как он безжалостно уничтожает то, что тебе дорого…
Дверь в шахту аварийного выхода не поддавалась, и Семен успел в кровь разодрать о полимер кулаки и отбить ноги, прежде чем догадался, как открывается выход. Неудивительно: шахтой не пользовались со дня основания Пирамиды – не было необходимости. И вот спустя столетия такая необходимость все-таки возникла…
Семен бежал прочь из Пирамиды. Он бежал в охваченный хаосом город, дабы быть вместе со своей семьей. Петренко истово надеялся, что с ней все в порядке, а иначе и пожизненное заключение на ледяном материке явилось бы для маршала-предателя чрезмерно мягким наказанием. Судьба канувшего в небытие виртомира Семена в данный момент не волновала. Хватило бы сил уцелеть в реальном.
В первое утро Жестокого Нового Мира маршал Петренко и не предполагал, что такая задача окажется ему по плечу…
ЧАСТЬ VI
МАРШАЛ ЖЕСТОКОГО МИРА
То, что непогода наконец отступила, стало понятно утром, когда взошло солнце. Солнце
