и выскользнула у нее из пальцев.
– Так какой же я в жизни? – Мне пришлось самому отыскивать концы этой нити и связывать их воедино. Вряд ли узел получился прочным, ну да не время сейчас заботиться о его крепости.
– Извини за откровенность, но раньше я представляла тебя тупым и жестоким человеком. Одно это чего стоит… – Каролина поднесла указательные пальцы к верхней губе и наглядно изобразила мои клыки-имплантаты. Вышло очень похоже. – Как выяснилось, я в тебе ошибалась. Ты не такой троглодит, каким кажешься.
– Уж лучше так, чем наоборот, – довольно заметил я. Добавлять, что Каролина тоже не такая злючка, как мне показалось, не стал – побоялся обидеть.
– А где хранится оружие «Всадников Апокалипсиса»? – неожиданно сменила Кэрри тему беседы. Я припомнил, чья она на самом деле поклонница, и слегка приуныл: эх, куда ушли мои чемпионские годы, когда «Всадники» были лишь заурядной командой из второй пятерки…
– Собираешься прихватить у них на память какой-нибудь сувенир? – полюбопытствовал я.
– Да нет… – смутилась она. – Просто раз уж все равно мимо проходили, почему бы не взглянуть краем глаза?
– Долго искать придется. По-моему, уголок Ахиллеса где-то в другом конце арсенала, – объяснил я, после чего задумался, смерил Кэрри нескромным взглядом и добавил: – А как ты посмотришь на то, чтобы получить сувенир от «Молота Тора»? Да, сегодня мы уже не популярны, но клянусь: кроме капитана Гроулера, больше никто не подарит тебе такого дорогого подарка. Даже Ахиллес.
– О чем ты? – удивилась Кэрри.
– Через пять минут узнаешь… А, вот и наша куча ржавого железа!..
Я, разумеется, сгустил краски: чтобы меркуриевая амуниция пришла в негодность, ей пришлось бы не одно столетие пролежать в условиях, намного худших, нежели чистый сухой арсенал «Сибири». На наших доспехах отсутствовала даже пыль, которой здесь было просто неоткуда взяться. Мой «форсбоди» также находился на положенном месте – там, куда я и определил его три месяца назад, после весеннего турнира.
Я приторочил лайтер к соседней пирамиде, осветив стеллажи «Молота Тора», после чего открыл на них прозрачную кварцевую перегородку. Можно было выбирать любые доспехи, но я предпочел те, которым доверял свою жизнь уже долгие годы. Каролина в почтительном молчании наблюдала, как я выполняю привычный, отработанный до автоматизма предбоевой ритуал. Перво-наперво проверил источники питания – либериаловые мини-генераторы в полном порядке. Потом осмотрел прочие важные детали – биомагнитные крепления и сенсоры тоже в норме. Это означало, что усилитель движений – гиперстрайк – и другие вспомогательные функции, получающие команды от нервных импульсов тела игрока, теоретически должны работать.
«Форсбоди» поверх повседневной одежды – зрелище довольно дурацкое. Не спорю, об эстетике в нашей ситуации стоило задумываться в последнюю очередь, однако напяливать доспехи на потертые брюки я все равно не желал – честь мундира, так, кажется, говорили в старину? Тем более что черные форменные комбинезоны, надеваемые под «форсбоди», хранились здесь же.
Каролина недоуменно изогнула бровь при виде того, как я взялся стаскивать с себя штаны, а потом понимающе кивнула и деликатно отвернулась. Когда она вновь осмелилась взглянуть на меня, я уже прикрыл наготу и облачался в свой защитный меркуриевый панцирь, заодно проверяя пульт ручной настройки «форсбоди», спрятанный под щитком на левом наручне. Мне не доводилось пользоваться пультом раньше – все настройки, как плановые, так и экстренные, производились через инфоресивер, – а потому возникало резонное опасение, исправна ли система ручной регулировки.
Сразу бросился в глаза светящийся красный микролайтер на фоне десятка зеленых. Я забеспокоился: красный цвет вряд ли сигнализировал о чем-то хорошем. Но, присмотревшись лучше, с облегчением отметил, что этот сигнал всего лишь напоминал о нерабочем ключе. В общем, тяжело, но терпимо: инфоресивер реалера мог выйти из строя в любой момент боя, после чего управление автоматически перенастраивалось на ручное. Такое изредка случалось кое с кем из моих товарищей, и никто из них не покинул арену до финальной сирены. Правда, неизвестно, являлось ли ручное управление безотказным при длительной эксплуатации – насколько я знал, пока никто из реалеров не пользовался им дольше одной игры.
Я выставил все настройки на полную мощность, после чего провел короткий тест, выполнив двойное сальто назад с приземлением на руки – весьма эффектный номер, если показывать его при свете дня впечатлительной публике. То и другое в темном арсенале отсутствовало. Единственный зритель – Каролина, видимо, сочла мои тесты мальчишескими выкрутасами и наградила меня не аплодисментами, а снисходительным покачиванием головы. Тем не менее результаты проверки порадовали – амортизаторы суставов прекрасно справились с нагрузкой, контролер вестибуляции мгновенно выровнял находящееся вверх ногами тело, а гиперстрайк высоко подбросил его на руках, после чего я вернулся в исходное положение. Все в порядке, лишь при надевании шлема возник дискомфорт, поскольку пикр сразу же показал Синий Экран Смерти, транслируемый нашими ключами уже второй месяц кряду. Пришлось покопаться в настройках, чтобы устранить эту проблему. Система служебной связи играла для реалера немаловажную роль, и теперь мне требовалось какое-то время, чтобы смириться с отсутствием привычного турнирного виртомира. Однако опыт жизни в Жестоком Новом Мире подсказывал, что адаптация к информационному вакууму произойдет уже в ближайшие часы.
Закрыв глаза на эти неприятности, я все-таки признал, что влезть в удобную старую шкуру – чертовски приятное ощущение. Отныне я глядел в будущее гораздо уверенней. Можно было даже забыть об оружии – и без него «форсбоди» являл собой весьма сокрушительное средство самозащиты. Но после облачения в интерактивные доспехи мой грузоподъемный потенциал возрос многократно, так что поместить в кобуры кое-какое вооружение не помешало бы.
Я так увлекся настройкой «форсбоди», проверял крепления и радовался привычным ощущениям, что совершенно забыл о притихшей рядом Каролине. Девушка прислонилась к стеллажу и с любопытством наблюдала за моими действиями.
