тебе! Хотя… М-да, что-то похожее есть… Только где же твои камушки-то, а, мил-человек? Те самые, которые вот тут и тут торчали?
Он коснулся по очереди пальцем сначала своей левой щеки, а затем кадыка.
– Поверишь, если скажу, что мои алмазы вдруг взяли и рассосались? – задал я ему встречный вопрос.
– Может, и поверю, – проговорил он, не опуская «Страйк». – Только ежели ты на пару моих вопросов правильно ответишь. А коли не пройдешь проверку, пеняй на себя! У меня с такими наглецами, как ты, разговор короткий!
– Валяй, спрашивай, – согласился я, довольный тем, что Тимофеич обуздал нервы и начал рассуждать трезво.
– Лады… А вот вспомни-ка, кривая морда, какую штуковину ты продал Упырю во время нашей прошлой встречи и сколько баксов я тебе за нее отвалил? Ну, что скажешь?
– Никаких штуковин я тебе не продавал и денег за них не брал. В августе прошлого года я обменял тебе информацию на информацию, после чего мы с тобой разошлись и больше ни разу не встречались. Тогда я передал через тебя приору Глебу об одном узловике, который попал в плен к праведникам и был уведен ими в «Неопалимую Купину». А в качестве оплаты за эти сведения ты рассказал мне об одном пацане, Гефере, который прислуживал Дьякону и потом пропал без вести. Вот и все. Ну что, доволен?
– Господи Иисусе! – вскричал неожиданно хозяин, безвольно уронив руки. Выпавший из них пистолет брякнулся на пол, но старик, кажется, этого даже не заметил. – Святые угодники! Кто?! Кто та сволочь, которая прибрала к рукам мои… твои камушки?! И где вообще ты шлялся столько времени, паразит окаянный? Хоть бы весточку старику о себе с оказией передал, дескать, жив-здоров и все такое!..
– Вот счастье-то! Опомнился, признал! – Я утер пот со лба и положил гроссбух обратно на стол. – Что ж, да здравствует разум, да сгинет маразм!.. Ладно, Тимофеич, извини, но сегодня у нас с тобой не будет ни сделок, ни задушевных бесед. Некогда мне. Тороплюсь очень, правда. Надо срочно одно дело доделать. Ты даже не представляешь, насколько оно жизненно важное.
– Погоди-погоди, куда это ты намылился? Не успел через порог переступить, как прощаться удумал!.. Да, кстати, а как тебя угораздило сюда проникнуть? Я ж снаружи помимо охраны столько датчиков понатыкал, что там даже нанобот теперь незаметно не проскочит.
Отпираться было бессмысленно, поскольку мое появление «из ниоткуда» наверняка засекли установленные в бункере видеокамеры. Но и выдавать Тимофеичу всю правду я тоже не намеревался – перебьется. Тем более что у меня действительно не было на это времени.
Впрочем, я нашелся, что ответить. Причем мне удалось убить разом двух зайцев, заодно сняв с повестки дня вопрос об алмазах и даже практически не соврав:
– Запутанная это история, Тимофеич. Но если вкратце, то обменял я свои камушки на умение телепортироваться из локации в локацию без помощи тамбура. В связи с чем у меня сразу появилось столько дел, что даже, как видишь, совершенно некогда хоть чуток засидеться у тебя.
– Эвон как! Одна-а-ако! А ведь чую: не брешешь, гад прыгучий! – Горбун понимающе кивнул. И, поскребя макушку, задумчиво уставился в стену, явно гадая, как извлечь выгоду из этой прелюбопытной информации. После чего, видимо, найдя удачное решение, встрепенулся и резюмировал: Что могу на сей счет сказать? Ежели ты и продешевил, то ненамного. Умение сигать по миру туда-сюда, да еще на халяву, стоит таких денег. А как быстро и с лихвой окупить твои вложения, я тебе по старой дружбе подскажу. И само собой, подсоблю. Только дай зарок никому больше об этом не трепаться, лады? Народец нынче в Зоне уже не тот, что прежде. Гнилой народец нынче сплошь пошел, только и норовит честного человека облапошить да в спину ему стрельнуть. То, что ты мне о своем новом даре рассказал – это правильно. Я мужик деловой, с понятиями. Да и ты – тоже, пускай во всем остальном мы с тобой изря-я-ядные сволочи, хе-хе! Но теперь, когда промеж нас эти проклятые стекляшки не стоят и взор мне не застят, мы поладим, ручаюсь… Ну так что, найдешь минутку-другую потолковать со стариком, обсудить пару-тройку исключительно выгодных делишек?
И, расплывшись в улыбке, заговорщицки мне подмигнул.
– Давай позже, Тимофеич, хорошо? – Мое желание послать горбуна с его идеями куда подальше было подавлено более сильным нежеланием ссориться с этим мерзким, но категорически полезным человеком. – Сейчас мне и вправду чертовски некогда. Но я непременно обдумаю твое предложение. Сразу, как только выдастся свободная минутка, обещаю. А теперь извини: пора бежать… в смысле исчезать. Бывай!
– Стой-стой-стой! – засуетился Упырь. – Погоди испаряться покамест! Ты ж это… вроде как с пустыми руками! А кто в Зоне с пустыми руками дела-то делает? Тут тебе, братец, не долбаная ООН. В наших краях одной болтологией конфликт не разрулишь. Верно я говорю?
– Вернее не бывает, – согласился я. Но, похлопав себя по пустым карманам, огорченно развел руками: – Одно дерьмово, на мели я сегодня, Тимофеич. И рад бы прикупить у тебя что-нибудь, да вот не на что. Сам видишь: не только без оружия, но и без багажа путешествую.
– Э-э-э, тоже мне, нашел из-за чего переживать: деньги! – отмахнулся старик. – Ты мне кто, в конце концов: хрен с горы или деловой партнер? А партнерам я завсегда рад кредит открыть. В разумных пределах, конечно. К тому же у меня тут еще с лета кой-какой редкостный товарец залежался. Специально для тебя, можно сказать, прибережен. Другим-то бродягам такое старье за ненадобностью, но ты подобные вещи ценить умеешь. Зуб даю, останешься доволен. Обожди-ка минутку!
И, жестом велев мне оставаться на месте, торопливо поковылял куда-то в свои бездонные полутемные закрома.
Вернулся он не через минуту, а через все пять. Тогда, когда я уже забеспокоился, а не заплутал ли хозяин, случаем, в собственных складских лабиринтах. В руках у него был запыленный бумажный сверток, в котором судя по стуку, с каким горбун положил его на стол, лежало что-то тяжелое и металлическое. Хитро улыбаясь, Упырь разорвал промасленную обертку, а потом с довольным видом извлек оттуда и протянул мне…
…Огромный длинноствольный револьвер внушительного калибра!
Нет, это был не «Кольт-Анаконда», который долгие годы оберегал в Зоне мою жизнь и был отобран прошлой осенью взявшими меня в плен чистильщиками. Федор Тимофеич предлагал мне не менее достойное оружие: классический «Смит-Вессон» двадцать девятой модели, любимый револьвер Грязного Гарри, если, конечно, вам его имя о чем-нибудь говорит. Вороненое покрытие этой авторитетной пушки было слегка потерто, но выглядела она для своего почти векового возраста очень даже неплохо. Я был абсолютно уверен в том, что ее техническое состояние тоже отменное, поскольку спекулировать неисправным оружием Упырю не позволяла его деловая репутация. В свертке также лежали кобура и три пачки патронов «магнум» сорок четвертого калибра – многократно опробованные мной еще на «Анаконде» боеприпасы, с успехом останавливающие как некрупных механоидов, так и облаченных в доспехи сталкеров.
– Вот это да! Ну ты даешь, Тимофеич! – присвистнул я от удивления и даже утратил к горбатому ублюдку некоторую часть застарелой неприязни. – Где ты раздобыл этот антиквариат?
– Где раздобыл, там таких больше нет, – уклончиво ответил тот. – Извиняй, правда, что патрончиков раз-два и обчелся. Сам понимаешь, нынче такие на каждом углу не продают. Но
