могли бы устроить тебе такой круговорот мучительных смертей и воскрешений, что уже через полчаса ты обрел бы статус пятикратного великомученика.
– Так вот зачем понадобился пожар! – дошло до Демиурга. – Вы разузнали, кто мы такие и в чем кроется наша слабость, а потом уничтожили все до единого мнемофайлы «Дэс клаба», какие не сумели заполучить. Теперь, в отличие от меня, мои трахнутые друзья стали по- настоящему смертны! Вам нужно только найти их и уничтожить без права на последующее воскрешение. А я – единственный, кто может помочь вам осуществить это ценой минимальных затрат, поскольку, во-первых, меня оказалось проще всего разыскать, во- вторых – держать под контролем и, в-третьих, шантажировать, ибо Демиургу пока есть что терять.
– Даже не знаю, что и добавить… – саркастически усмехнувшись, развел руками Аглиотти. – Ты озвучил за нас все требования. Остается только спросить, согласишься ли ты выполнить их добровольно или нам следует прибегнуть к насилию?
– Если я буду упрямиться, – а я это умею, как никто другой, уж поверьте, – вы просто- напросто сотрете мое досье, а затем прикончите меня, – пустился в рассуждения Ньюмен. – Если подчинюсь, произойдет то же самое, с той лишь разницей, что мое имя окажется не в начале списка трахнутых вами «мертвецов», а в конце. Любое предательство, джентльмены, должно иметь под собой выгоду. Так в чем же будет заключаться моя?
– Говорят, ты – крайне уникальная личность и способен творить в Менталиберте чудеса, – ответил Тремито. – Ты умеешь проникать в закрытые квадраты, начисто заметать за собой следы и наделять М-дубли воистину фантастическими качествами. Вдобавок я вижу, что передо мной сидит еще и прагматичный деловой человек. Не знаю, известно тебе или нет, но мы тоже являемся прагматиками и считаем нецелесообразным рубить голову курице, несущей золотые яйца. Докажи нам свою преданность, и тебе сохранят не только жизнь, но и возможность воскрешения. Услуга за услугу – по мне, это вполне справедливое предложение.
– …От которого я просто не в силах отказаться, – обреченно закончил Демиург и уточнил: – Кажется, так тоже любят говорить в старинных кинофильмах плохие парни вроде вас самоуверенным выскочкам вроде меня. А для пущей убедительности еще и подбрасывать в постель строптивцу отрезанную конскую голову.
– К чему такие сложности? – пожал плечами Доминик, который имел представление, о чем ведет речь толстяк. – Обезглавленные кони, тазы с цементом, вольеры с голодными свиньями-людоедами… Есть десятки гораздо более простых и эффективных методов убеждения. Особенно когда имеешь дело со здравомыслящим человеком. Так что мы решим, Ньюмен? Сотрудничество и жизнь или геройство и уход в небытие?
– Я что, по-вашему, похож на трахнутого героя? – фыркнул Грег. – Или человека, отягощенного не в меру чувствительной совестью? Я – всего-навсего М-эфирный дубль, у которого нет и не может быть моральных обязательств перед другими дублями. В конце концов, это даже смешно – жить по принципам, из-за которых я в свое время и сбежал из бренного мира. Демиург никого к себе в «Дэс клаб» силком не загонял и тем более не давал кому бы то ни было клятв верности. Это всего лишь бизнес. Только я один волен выбирать, продолжать мне свое дело или закрыть его. К сожалению, дальнейшее существование «Дэс клаба» стало для меня невыгодным, и я – его полноправный хозяин – принял решение продать свой бизнес тем, кто предложит за него приемлемую цену. То есть вам, джентльмены. И мне без разницы, в чем она исчисляется: в кликах или М-дублях. И то, и другое – всего лишь порождения ментальных волн. Вы получите каждого из девятнадцати «мертвецов», в том числе ту трахнутую стерву, что нападала на ваш квадрат. В обмен я получаю от вас заботу о сохранности моего загрузочного досье. А дальше сами определяйте стратегию купленного у меня бизнеса – данный вопрос Демиурга уже не волнует. Я открываю новое дело, которое, надеюсь, не прогорит столь глупым образом. Услуга за услугу – ведь это ваши слова, не так ли, мистер?..
– Дьявол, мы уже день торчим в Менталиберте, а я все никак не привыкну к тому, что все это – тоже реальность, а не сон, – признался Гольджи, обведя рукой раскинувшийся перед шестеркой сицилийцев огромный Бульвар. Компания убивала время и раскатывала по центру Менталиберта на арендованном ею маленьком открытом омнибусе, управляемом водителем-статистом.
– Не надо было жрать что попало в той китайской забегаловке, – хохотнул Косматый Джулиано Зампа – главный зубоскал в компании Тремито. – Ежечасно от М-эфира отключаешься, чтобы в сортир сбегать – какое тут может быть быстрое привыкание? Вот тебе и кажется, что ты спишь и все время просыпаешься. Когда в следующий раз желудок скрутит и опять к унитазу рванешь, позвони Приторному и попроси, чтобы он привез тебе в студию космический скафандр.
– На кой хрен? – наморщил лоб амбал-тугодум Мухобойка.
– Чтобы ты надел его и испражнялся, не вставая с кресла. – Чико Ностромо врубился в шутку гораздо быстрее того, кому она была адресована. – Говорят, там есть такой специальный вакуумный дерьмоотсасыватель…
– Заткнитесь, болваны! – рыкнул на них Мухобойка. – Вас бы так скрутило, я бы тоже над вами сейчас ржал! Шутники долбаные!
– Нет, а я кроме шуток где-то читал, что для тех, кто вынужден неотлучно в М-эфире торчать, тоже существуют подобные скафандры, – заметил низкорослый кривоногий Франческо Саббиани. Благодаря точному М-дублированию, он не стал в Менталиберте ни на йоту фотогеничнее. – Ну и воняет же, наверное, от тебя, когда ты из такого комбинезона вылезаешь!
– Зато здесь все стерильно, как в операционной! – добавил узкоплечий дылда Альдо. Определить, что они с Франческо – двойняшки, являлось возможным, только взглянув в их паспорта. Приятели не раз высказывали предположение, что у братьев, судя по всему, были разные отцы. Сами Саббиани, в том числе и их мать, которая в молодости имела репутацию отнюдь не святой праведницы, придерживались такого же мнения. – Ни тебе мусора, ни вони, ни пыли. Даже перхоть с головы и та не сыпется! Плюнул на тротуар, не успел моргнуть, а на том месте уже чисто!
– Разве это плохо? – спросил Чико.
– А чего хорошего? – скривил недовольную мину Альдо. – Я с детства привык к запаху горящих помоек. Их вонь у меня в крови сидит, и когда я попадаю в какой-нибудь ублюдочный чистенький квартал, вроде этого Бульвара, у меня, как у наркомана, тоже своя ломка начинается и сразу назад, домой тянет.
– Да ты у нас прямо-таки помоечный романтик! – прыснул Косматый. – Или скорее извращенец. Вот кто, оказывается, у меня под окном постоянно мусорный бак поджигает! А я на малолетнюю шпану грешил.
– Не вижу ничего смешного! – набычился Альдо. – И каждый из вас чувствует то же самое, что я, только боится в этом признаться! Все мы выросли на одной помойке, так что нечего друг перед другом чистоплюев из себя корчить.
– Не кипятись, – попросил уязвленного приятеля Зампа. – Ты прав: на помойке родились, на помойке и подохнем. Только любить ее из-за этого лично мне, уж извини, совершенно не хочется… Эй, босс, долго еще будем по Бульвару раскатывать? Может, лучше заедем в бордель да пока разомнемся как следует?
– И этот мудак меня еще извращенцем обозвал! – оживился дылда Саббиани. – А самого аж трясет от желания потрахаться с чужой галлюцинацией!
– Зато какие сиськи у этих галлюцинаций! – мечтательно облизнулся Джулиано. – Скажи еще, что ты не заметил то заведение под вывеской «Островок страсти», мимо которого мы
