направлении Тибра – и в Ватикане сразу же появится новый мост. Хотелось бы Мара стать свидетелем этой катастрофы, которая рано или поздно непременно произойдет, ибо что более грандиозное могло случиться в Святой Европе после Каменного Дождя?
Здания и набережная по левому берегу закончились, а им на смену пришла глухая отвесная стена, выходящая прямо из воды и вздымающаяся приблизительно на ту же высоту, что и городские стены. Стена была выкрашена в бежевый цвет – неброско и аккуратно. У основания стены, там, где волны Тибра неустанно лизали ее и где она никогда не высыхала, на ней бурно разрослись водоросли и лишайники, отчего внизу цвет ее резко менялся с бежевого на ядовито-зеленый. Узкие оконца в верхней трети стены походили на бойницы, а возможно, ими и являлись. Строение, часть которого составляла эта стена, было огромным, поскольку тянулась она далеко вперед и обрывалась, очевидно, где-то за речным поворотом – по крайней мере, отсюда Мара ее конец не видел.
– А разве Дом Искупления находится не в пригороде? – полюбопытствовал Сото, обводя взглядом нескончаемую бежевую плоскость. Ему рассказывали, что городская тюрьма, построенная основателем Братства Защитников Веры, покаявшимся грешником Маркусом Крюгером, располагалась за пределами города; а какая еще городская постройка, кроме нее, могла обладать столь непривлекательным видом?
– Да ты что! Где ты видишь тюрьму? – рассмеялся Григорио. – Неужели дворец Гласа Господнего не признал? Ну ты, бродяга, даешь!
– Дворец? – недоверчиво переспросил каратель. При слове «дворец» ему всегда представлялось что-то величественное и одновременно потрясающе красивое. Настоящий дворец он видел один раз в жизни. Переживший Каменный Дождь и Век Хаоса (разумеется, ценой огромных потерь), Королевский дворец в Мадриде даже в современном неблаговидном состоянии – теперь в нем размещалась Транспортная Академия – был достаточно изящен в архитектурном плане. Здесь же говорить об изяществе не приходилось вовсе, поскольку где это видано, чтобы гигантский оборонительный бастион украшали архитектурными излишествами?
– Это северная стена дворца, – пояснил Григорио. – Первый Папочка Витто лично проектировал свои апартаменты. Вкус у него, скажу тебе, был не ахти.
И флорентиец смачно плюнул за борт, тем самым выражая свою оценку художественным талантам Первого Пророка.
Лодка уже миновала один мост неподалеку от городской стены и сейчас приближалась к следующему. Движения на втором мосту отсутствовало, зато было полно вооруженных людей в униформе Ангелов-Хранителей. Каратель сразу же юркнул в укрытие, дождался, пока лодка проплывет под мостом, и лишь затем отважился высунуться из-под рулонов. Он еще долго смотрел назад, стараясь сосчитать количество патрулирующих мост гвардейцев – а вдруг да пригодится. Логово врага было огромным и неприступным – куда неприступнее здания Мадридского магистрата, – поэтому все его входы и выходы требовалось тщательно изучить. Трюк с захватом автомобиля, на который попалась охрана Гаспара де Сесо, в Ватикане вряд ли сработает: на любом из маршрутов следования Пророка всегда предпринимались строжайшие меры безопасности. Словоохотливый Григорио, которого отнюдь не смущала немногословность «бродяги», как-то обмолвился, что Ангелы-Хранители Его Наисвятейшества будут, пожалуй, пострашнее самих Охотников. Хотя, если подумать, добавил он, закон в Святой Европе не писан ни тем, ни другим.
– Один мой знакомый по имени Самуил решил однажды задницу почесать, когда мимо него кортеж Большого Папочки проезжал, – привел флорентиец конкретный пример. – А эти собаки в белых беретах, видимо, посчитали, что у Самуила в заднице пистолет запрятан, не иначе. Мало того, что едва не пристрелили бедолагу на месте, так вдобавок по дознаниям его потом затаскали. Понятное дело, разобрались, но ни извинений, ни компенсаций он не дождался. В какой еще стране такие зверские порядки встретишь? Тьфу!..
Река совершила крутой поворот. Вместе с ней под острым углом изменила направление и дворцовая стена, которую теперь следовало называть не северной и даже не западной, а юго-западной. Однако вскоре она отвернула от берега, уступая место прежней гранитной набережной. Путники, ранее двигавшиеся вплотную к стене, а теперь удалившиеся от нее, получили возможность рассмотреть дворец Гласа Господнего целиком. Крыша дворца была плоской и огороженной высоким зубчатым парапетом, отчего больше походила на верхнюю площадку оборонительной башни, чем она в принципе и служила. Действительно, дворец Пророка нельзя было назвать иначе, как гипертрофированной приплюснутой башней неправильной геометрической формы: ее ровные южная и восточная стены сходились под прямым углом, в то время как оставшиеся соединяли их ломаной линией сообразно изгибам речного русла. Более странного по форме сооружения Сото на своем веку не встречал.
Впрочем, имелась-таки на дворцовой крыше одна деталь, которая разнообразила унылый облик этого «бастиона». Большой купол диаметром порядка двухсот метров и высотой около десяти возвышался в центре плоской дворцовой крыши. Сото поразил не столько сам купол, плохо вписывающийся своей округлостью в общую архитектурную картину ломаных линий, сколько то, из чего он был сооружен, – стекло. Сотни тонн стекла. Несущий каркас конструкции был скрыт под куполом, так что снаружи, а тем более издалека, казалось, будто сооружение сделано из сплошного выпуклого куска стекла. Карателю стеклянный купол напомнил прежде всего чудовищных размеров мотоциклетную фару, направленную строго вверх. Фонтаны солнечного света отражались от «фары», от чего сверкающий подобно второму солнцу купол можно было хорошенько рассмотреть лишь в пасмурный день.
Сото ждать плохой погоды не желал, поэтому, прищурившись и соорудив из ладони козырек, вглядывался в диковинную сверкающую конструкцию, пытаясь определить ее предназначение.
– Это оранжерея, – проследив за взглядом пассажира, пояснил Григорио. – По-другому, зимний сад. Всякие экзотические деревья и цветочки, в основном из Африки.
– Прямо под стеклом, что ли?
– Точно! Некогда нашим Большим Папочкам выбираться за город любоваться природой. Пророки – парни занятые, однако как ни крути, а все же живые люди, вроде нас с тобой. Пророкам тоже порой хочется птичек послушать и фиалок понюхать. Вот и устроили себе этакий райский садик прямо во дворце. Там у них даже в январе цветы распускаются. Представь себе: на дворе дождь, ветер лютует, снег валит – тоска, короче, – а Большой Папочка ходит по благоухающему саду, цветами любуется да попутно государственные проблемы в спокойной обстановке решает… Эх, чтоб я так жил!
