приветствия, сказал Мара. – У него большие неприятности… Где мы могли бы поговорить?
Похоже, до Рамиро наконец-то дошло, что папашин телохранитель прибыл не за его головой, поэтому волнение инженера несколько улеглось. Но приближаться к Сото он все равно опасался.
– Ты сказал «проблемы»? – переспросил он дрожащим голосом. Мара молча кивнул. – Ну, хорошо… То есть, конечно же, ничего хорошего… – Рамиро нервно вздрогнул. – Я хотел сказать «хорошо, пойдем со мной»… Меня отпустили на обед, и, если не возражаешь, мы могли бы поговорить вон в той забегаловке…
– …Итак, что же случилось с отцом? – спросил Рамиро, когда они с Сото уединились в кабинке трактира, цены в котором, как отметил Мара, были на порядок выше, чем там, где он недавно перекусывал.
Сото доводилось на своем веку служить гонцом, приносящим дурные вести, в том числе и скорбные. Поэтому реакция Рамиро, не столь крепкого духом, как его отец, прогнозировалась тирадором уверенно: глухой ступор или нервное возбуждение. Однако хваленое чутье Мара уже в который раз за истекшие сутки дало осечку – молодой сеньор отреагировал на печальные новости довольно спокойно, намного спокойнее, чем даже на неожиданную встречу с посланником из Сарагосы.
– А ведь я предупреждал его, что он доиграется! – проговорил Рамиро, не отрываясь от еды. – Давно предупреждал! Хорошо, что все прошло тихо… Ладно, я что-нибудь придумаю. Догадываюсь, каких людей отец просит меня потревожить. Сегодня же вечером я наведаюсь кое к кому из них, но… ты понимаешь, что здесь ничего конкретного обещать нельзя.
– Я могу помочь вам, сеньор! – с готовностью отозвался Сото. – Вы только прикажите, и я выполню любое ваше распоряжение!
Рамиро оторвался от тарелки с супом и изучающим взглядом посмотрел на Мара. Испуг у молодого сеньора полностью так и не прошел, вот и теперь Рамиро будто хотел о чем-то спросить, но не решался. Предложив помощь, Сото склонил голову – так требовали правила вежливости с вышестоящими; смотреть в глаза во время разговора было необходимо лишь врагу.
– Пожалуй, мне может понадобиться твоя помощь, – согласился Рамиро, возвращаясь к еде. – Конечно, не такая помощь, какую ты оказывал отцу, но ты ведь не только это умеешь делать, да?
И он провел пальцем по кадыку – жест, не требующий пояснений.
– Разумеется, сеньор, – подтвердил Сото, не обращая внимания на робкую попытку собеседника иронизировать. – В любое время дня и ночи я в вашем распоряжении.
– Отец был прав: ты и впрямь отличный слуга, – кивнул Рамиро, после чего спросил: – Ты уже нашел, где остановиться?
– Еще нет, сеньор.
– Остановишься у меня.
– Это невозможно, сеньор, – возразил Мара. – Меня преследуют Охотники, и я не могу допустить, чтобы вас обвинили в моем укрывательстве.
– Ничего, поселишься на чердаке и будешь выходить только по ночам… Не спорь – ты сам только что поклялся слушаться меня во всем!
– Как прикажете, сеньор…
– Гражданин ди Алмейдо… – начал было магистр Жерар, но был тут же прерван.
– Извольте называть меня как подобает: «сеньор ди Алмейдо»! – запротестовал дон Диего. – Я честный человек, и то, что я угодил к вам, – ужасное недоразумение. Очень скоро вам прикажут меня освободить, и вы пожалеете о своем беззаконии!
– Попасть в святые стены Комнаты Правды равносильно тому, что предстать пред ликом Господним, – терпеливо пояснил арестованному Жерар. – А пред ликом Всевышнего все равны – и сеньоры, и крестьяне. Но мы прекрасно помним, кто вы есть в миру, поэтому вам была выделена лучшая камера и вы не испытываете недостатка в пище.
– Какое почтение с вашей стороны! – гневно усмехнулся дон. – Вы даже взяли на себя заботу избавить меня от скуки и подсадили ко мне в камеру этого болтуна Альфонса. Он не дает мне ни минуты покоя, все твердит о своих прегрешениях и засыпает меня вопросами. Ваша честь, вы ведете грязную игру: неужто думаете, что я не догадываюсь, кто такой на самом деле ваш Альфонс и чьи уши слушают наши беседы по ту сторону вентиляционной отдушины?
– О чем таком вы говорите?! – возмутился Жерар. – Гражданин Альфонс Лопес такой же, как и вы, – оступившийся с праведного пути раб божий. Однако смею заметить, что в отличие от вас он искренне готов покаяться. А то, что он уговаривает покаяться и вас, лишний раз подчеркивает честность его намерений!.. Присаживайтесь, гражданин ди Алмейдо, не стойте.
– На Трон Еретика или на стул? – мрачно пошутил дон Диего.
– Пока на стул, но если будете упорствовать, в следующий раз я не буду с вами столь любезен. – По-деловому сосредоточенное лицо Жерара демонстрировало дону Диего, что шутки давно закончились.
Ди Алмейдо еще раз обвел взглядом жуткое убранство Комнаты Правды, негромко выругался и грузно опустился на подставленный Охотником стул.
– У вас что, нет нормальных кабинетов для бесед? – поинтересовался дон. – Хотя догадываюсь: это ведь тоже специальная процедура, нечто вроде прелюдии к дознанию. Вы пытаетесь сломить меня морально.
– Перестаньте говорить ерунду, гражданин ди Алмейдо, и настройтесь наконец на нужный
