– Очищение Огнем? – медленно и без малейшей тени испуга повторил за магистром дон. Взор его наконец-то прояснился и стал немного похож на осмысленный. – Какая честь: меня будут жечь огнем на городской площади! Фанфары глашатаев и объедки в лицо…
– Из уважения к вашим прошлым заслугам перед страной Очищение пройдет в закрытом порядке, – уточнил Жерар. – Его Святейшество архиепископ Мадридский принял решение не подвергать позору вашу благородную фамилию.
Диего ди Алмейдо хрипло рассмеялся:
– Значит, я сгорю на помойке, как чумная скотина? Никаких фанфар, одни объедки! Что ж, передайте Его Святейшеству…
– Прекратите паясничать, гражданин ди Алмейдо! – гневно перебил его Гаспар. – Последний раз спрашиваю: готовы вы к покаянию или нет? На вашем месте я бы не стал пренебрегать дарованной вам последней милостию Господней!
– На моем месте?! – возмутился арестант. – Откуда тебе, ничтожество, знать, каково это – быть на моем месте! Проклятый лицемер!
– Значит, вы отказываетесь от покаяния?
– Мне не в чем каяться! Я судил негодяев справедливым судом! Высшим судом! Я был инструментом гнева Господнего, его карающим бичом и исполнителем высшей воли!
– Вы были правы, ваша честь: он действительно отказался, – вздохнул Главный магистр епархии, соглашаясь с собратом по Ордену. – Похоже, увещевать этого гражданина – гиблое дело. Вы как хотите, а я умываю руки. Идемте обедать.
– Одну минуту, ваша честь, – придержал его Жерар. Отказ отступника от покаяния – явление редкое. Прежде всего оно говорило о том, что Божественный Судья-Экзекутор не сумел до конца выполнить служебный долг и расписался в собственном бессилии. Такие вещи всегда отражались в послужных списках магистров, а бывало, что существенно портили репутацию Божественных Судей. Неизвестно, как Гаспар, а Жерар относился к чистоте своей репутации крайне трепетно.
– Послушайте, гражданин ди Алмейдо, – Легран склонился над арестантом, стараясь говорить как можно дружелюбнее. – Всех непокаявшихся предают Очищению медленным огнем, а это, сами понимаете, наиболее мучительная смерть. Очищение растягивается на целый час, а то и больше. Искренне покаявшиеся проходят эту процедуру за десять минут. Вы сознались в своих преступлениях – замечательно. Так не останавливайтесь на полдороге, идите до конца, до полного искупления. Неужели из-за своего упрямства вы хотите вечно терпеть муки Ада, какие терпит сейчас ваш чернокнижник, который, к нашему глубокому сожалению, вчера ночью утонул в канаве с нечистотами?
На лице Диего ди Алмейдо расплылась безумная улыбка, по которой Жерар вынес заключение, что все сказанное им было впустую. Он не ошибся.
– А теперь вы послушайте! – сорванным голосом просипел дон, снова попытавшись ухватить магистра за балахон, однако Жерар пребывал настороже и успел отскочить. – Послушайте старого дона Диего внимательно. Я смирился с мучительной смертью и готов принять ее так же безропотно, как принял Господь. Говорят, он умер за наши грехи. Что ж, я тоже готов умереть за чьи-нибудь грехи. Например, за ваши, поскольку вы приговорили на смерть невиновного… Но только, к несчастью, этого не будет. Вы сами ответите за свои грехи, причем ответите уже скоро. За вами придут. Все называют его демоном, но это большая ошибка. На самом деле он – ангел! Да-да, именно ангел! Именно тот ангел, что приходит по ночам и несет с собой смерть…
– Не иначе вы имеете в виду своего подручного – утонувшего чернокнижника! – с усмешкой оборвал было старика Гаспар, но дон одарил его таким грозным взором, что Главный магистр епархии тут же примолк.
– Не смей называть небесного ангела чернокнижником! – гневно захрипел Диего ди Алмейдо. – Им правит рука самого Господа, и нет преграды, что его остановит! Ни стены, ни оружие! Ничто! Только на пороге смерти я наконец понял, кто служил мне все последние годы! С помощью этого ангела Господь оберегал меня, так как знал, что я честный и порядочный человек! Поэтому я не боюсь Страшного Суда! Его должны бояться такие бесстыжие люди, как вы, ошибочно причисляющие себя к Божественным Судьям! Но Господь нашел на вас управу, и она уже близко! Хорошенько запомните мои слова, нечестивцы, которые карают людей на основании доносов и клеветы! Вы обязательно вспомните их, когда будете смотреть в глаза ангелу смерти!
– Да, конечно, мы их не забудем, – пообещал озлобленный непокорностью арестанта Гаспар. – Надеюсь, сегодня-завтра Охотники выловят тело вашего так называемого «ангела», чтобы мы могли взглянуть на него поближе. Только вот не думаю, что он будет способен кого-то из нас карать… И хоть ваше поведение накануне Очищения, гражданин ди Алмейдо, нельзя назвать достойным, я все равно обязан выполнить ваше последнее желание. В пределах допустимого, разумеется. Итак, я жду.
Дон Диего прекратил стращать магистров явлением ангела смерти и замолчал. В наступившей тишине было различимо лишь его сиплое дыхание да стоны заключенного из соседней камеры. Взгляд дона потух, а руки безвольно упали на тюфяк. Вспышка ярости лишила старика остатка сил.
– Дайте мне увидеться с сыном, – еле слышно попросил ди Алмейдо. – Большего не прошу.
– Сожалею, гражданин ди Алмейдо, – развел руками магистр Гаспар. – Это желание невыполнимо – ваш сын не хочет вас видеть. Он очень огорчен всем случившимся и уехал с семьей из Мадрида. Желаете что-нибудь еще?
Подбородок дона затрясся, глаза часто заморгали, а дрожащая рука сжала мешковину тюфяка мертвой хваткой. Похоже, известие о презрении сына оказалось для него куда страшнее, чем ожидающая его завтра утром огненная клеть. Тем не менее он нашел в себе силы для ответа:
– Желаю… Бутылку «Вега Сесилия» десятилетней выдержки… и оставьте меня до утра в покое.
