вопросом, и только тут узнала историю Принца и его завет.
Весь следующий день она ожидала появления Принца, но его не было. Дни проходили за днями, и только по ночам, во сне, она могла встречать призрачную фигуру и слушать ее речи.
Меж тем счастье, выпавшее на долю простой девушки, вызвало зависть и негодование у всех, кто узнал об этом. Будь на ее месте какая-либо титулованная дама, это показалось бы естественным. Многие задались целью низвергнуть самозванку или, во всяком случае, поживиться за ее счет.
Как– то ночью на остров высадился красавец-кавалер, одетый как настоящий принц. Утром он встретил Глею с букетом роз и, преклонив колени, сообщил, что силою волшебства он сумел вернуть себе жизнь через триста лет после того, как исчез с людских глаз. Не привыкшая ко лжи, девушка вначале обрадовалась. Кавалер осыпал ее комплиментами и признаниями в любви. Вскоре он предложил ей обвенчаться. Сердце ее сжалось от недобрых предчувствий, но она не поверила себе и, конечно же, согласилась. Странно, с момента появления кавалера, она перестала испытывать счастье, которое дарили ей сны. И хотя по- прежнему ей виделся смутный образ Принца, но он уже не подходил к ней, а молча стоял в стороне, опустив голову. Она пыталась позвать его, приблизится к нему, но он тотчас исчезал.
– Почему вы избегаете меня во сне, мой добрый Принц? – спросила Глея.
– Разве так трудно понять, – ответил он. – Я вернулся в эту настоящую жизнь из снов, которые мне надоели за триста лет. Но пусть Вас не тревожат
Ваши ночные видения. Скоро мы отпразднуем свадьбу и покинем остров ради веселых впечатлений, счастливой, богатой жизни.
Только тут Глея поняла, что ее обманывают. Разве мог бы так отвечать настоящий Принц. Этой же ночью она легла спать, надев на голову корону. Опять вдалеке появилась туманная фигура Принца. Сделав невероятное усилие, она бросилась к нему и схватила за руку.
– Не бойтесь меня, мой возлюбленный, – сказала она. – Какой бы образ Вы не носили, я не откажусь от Вас. Прошу Вас, отведите меня к себе, чтобы я могла быть вечно с Вами. Не нужна мне корона, и пусть даже я лишусь этого чудесного острова, в моем сердце достаточно любви, чтобы быть с Вами и сделать Вас счастливым.
Слезы потекли из глаз Принца. В самый запущенный край острова отвел он Глею. Там стояло гигантское дерево секвойя, которое живет не одну тысячу лет.
– Я отдал свою жизнь этому дереву, чтобы дождаться Вас. В нем заключена моя душа и плоть, – сказал Принц.
– И Вы можете взять меня к себе и сделать тоже, чтобы мы были вместе? – спросила Глея.
– Ваша любовь способна творить такие же чудеса, – ответил он. Утром Глея велела кавалеру покинуть остров. Он рассмеялся ей в лицо.
– Поздно спохватились, Ваше Высочество! Мои воины на острове, и Ваши придворные на моей стороне. Мы отпразднуем нашу свадьбу сегодня же вечером, и когда я увенчаю себя короной Принца, то отправлю Вас в долгое изгнание, если, конечно же, Вы не покоритесь моей воле.
Вечером страшная буря налетела на остров. Грозно загудели деревья. Все сильнее и сильнее раскачивались их могучие стволы под напором ветра, а потом вдруг сошли с места и двинулись ко дворцу. Воины кавалера хотели поджечь их, но ветер тушил огонь. Сплетя ветви, страшным хороводом шагали вокруг дворца ряды деревьев, и рев бури вторил их движениям. В ужасе бежали воины прочь с острова. Вслед за ними устремились и придворные. Буря тотчас стихла, и небо очистилось. Никто больше не мог найти остров по своей воле. Лишь терпящие бедствие суда и люди после кораблекрушения попадали на этот берег и находили здесь приют и спасение. Дивились моряки красоте вечноцветущего сада и, вернувшись домой, рассказывали о двух волшебных деревьях, что стоят, переплетясь ветвями друг с другом, и хранят жизнь и покой одинокого острова.
Цветы
То ли в далекой, то ли в близкой стране, то ли давно, то ли совсем недавно жила-была принцесса Риола. Вряд ли ее можно было назвать капризной, однако никто не мог ей угодить. И дело заключалось вовсе не в ее чрезмерных желаниях – скорее, в ее искренности. Она терпеть не могла фальши, лести, угодливости, а придворный церемониал, словно нарочно, буквально лопался от избытка этих свойств. Слуги, придворные дамы, кавалеры и даже сам король с королевой, встречая принцессу, немедленно расцветали сладчайшими улыбками и тут же переходили к комплиментам и восхвалениям. И поскольку король время от времени пописывал стихи, то весь двор считал своим долгом следовать его примеру. Таким образом, иначе, как на языке поэзии, к принцессе не обращались. А поскольку для сочинения стихов и их разучивания требовалось время, то весь двор, все горничные, камеристки, фрейлины, часовые, молочники, пастухи иными словами, почти вся страна жила по особому времени, опережающему день принцессы на целый час. И вот стоило Риоле проснуться и открыть глаза, как со всех сторон на нее начинали сыпаться стихи.
– неслось с одной стороны.
– эхом откликалось с другой.
Принцесса вначале сдерживалась от смеха, потом сердилась и, наконец, замыкалась в себе, холодно награждая своих не в меру ретивых слуг легким кивком головы. И целый день ей приходилось отмалчиваться и соблюдать учтивость, хотя глаза отражали постоянно сдерживаемые печаль и усталость.
Обиженные придворные пожаловались королю, что его дочь капризна и непредсказуема и угодить ей невозможно. Тогда владыка повелел Риоле самой выбрать себе слугу, который бы ее устраивал. К удивлению всех, принцесса взяла себе в слуги одного маленького пажа. Он вовсе не обладал ни красноречием, ни ловкостью, был рассеян, неуклюж, да и внешность его была самая заурядная. Сколько раз он просыпал время, когда следовало приветствовать
