правдивости рассказчика:
– Почему ты не снимешь свои латы? С кем тебе приходится сражаться среди этого безлюдья?
Он махнул рукой:
– Я расскажу. Раз в год в пустыню приходит весна, на холмах появляется прекрасная женщина, которая начинает танцевать. Ее танец длится несколько дней и сопровождается какой-то немыслимой музыкой. День сменяется ночью, а ночь днем, и она ни на миг не останавливается. И, вторя этому танцу, в небесах раздается гром, собираются тучи и ниспадает живительный дождь. Вся пустыня от края до края покрывается волшебным ковром цветов, так что кажется, что алым пламенем вспыхнула земля. Но танец этой девы ускоряется, и ритмы барабанов и бубнов звучат все громче и быстрее, и вот начинают Двигаться пески. Пыль взлетает в небо и повисает в воздухе, и налетает самум и сметает весь ковер, покрывающий землю. И буря летит к моим деревьям, желая их сокрушить, будто это стрелы, впившиеся в тело живой земли. И тогда я бросаюсь в самый центр бури и поражаю неведомое существо своим копьем. И снова наступает тишина, буря стихает, а я стряхиваю с моих деревьев осевшую на них пыль.
И так происходит каждый год. События моей жизни повторяются бесконечно, и я устал. Но я знаю, как вы, смертные, цените свою мгновенную жизнь. Я хочу предложить тебе обмен. Твоя душа войдет в мое тело и соприкоснется с безвременьем этой земли, где одно пространство рождается из другого, и за ним следует еще одно за одним, уходя в бесконечность. Я же войду в твое тело с опытом твоей жизни и отдохну от вечности.
Он остановился и посмотрел на меня. Отчаянная радость охватила меня: не ждало ли меня в этот момент самое прекрасное из путешествий? Я кивнул головой, ожидая чуда превращения, но рыцарь наполнил два кубка темным и густым вином из старого кувшина и протянул их мне:
– Выпей! – сказал он. – И что-то прояснится в твоей голове. Он улыбнулся:
– К тебе вернется память. Ведь мы уже совершили обмен много лет назад. Ты вернулся в эту землю, чтобы наши души опять обрели свои собственные тела.
Я глотнул и осушил до дна его кубок и воистину вспомнил все, что он говорил. Это я, да, это я был тем крестоносцем, чье безумие претворилось в волшебство вечной жизни.
Мы долго оставались вместе, не в силах расстаться. А потом пришла весна. И снова в громе небес я??илась волшебная дева пустыни и стала танцевать. Дивное Цветение весны захватило меня, словно я видел это в первый раз. Я уже не различал, кто из нас был крестоносцем, скорее всего, мы оба были одно целое, когда страшная буря охватила пустыню. Крутящийся вихрь стал приближаться к деревьям, и не помню, кто из нас сломал копье и вместо оружия швырнул кувшин с вином пустыни в смертоносную воронку самума. Разом все смолкло. В том самом месте, где лежали осколки разбитого кувшина, застыла женская фигура. Голова ее была опущена на колени, а руки бессильно вытянулись по песку. Не узнал ли я в этот момент Неффу? Какие-то звуки вырвались из ее груди и, слившись в мелодию песни, понеслись в неведомую высь. И каждый звук ее песни заставлял ее расти, как волну, еще несколько мгновений, и она действительно превратилась в сверкающую воду вздыбившегося ручья. И он весело помчался от одного дерева к другому, словно отмечая древний путь крестоносцев. Рыцарь стоял рядом со мной или я стоял рядом с ним, не могу постигнуть, ибо, говорю вам, обменявшись опытом жизни друг друга, мы были одним целым. Самое главное, что дело крестоносца нашло завершение, путь его и труд был закончен. Отныне ручей нес воды к оливам. Новый оазис родился в пустыне, и это рождение, вероятно, стоило подвига, вдохновившего когда-то крестоносца на спасение Гроба Господня.
Артист
Когда взрослого человека посещает беда, он часто превращается в ребенка. Тогда поступки его кажутся нелепыми или смешными, во всяком случае, мало соответствующими обстоятельствам.
Альбер Винт, артист королевского театра, собираясь покончить с собой, разучивал свою последнюю роль. То ли всегдашнее стремление к красоте, то ли привычка к игре требовали от него даже в этом случае особого выражения, что можно было бы определить как театральный эффект. Он сознавал свою слабость, понимая, что природа его будет противиться насильственной смерти, и поэтому искал значительных декораций, фон которых придал бы ему решимости выполнить задуманное. До мельчайших деталей Альбер продумывал свой туалет и сцену своего конца. Конечно, это произойдет на закате. Мост через Гурону– самое подходящее место. На ажурной решетке перил изображены танцующие русалки, и сказочная прелесть моста, подчеркнутая старыми ивами на обоих берегах, преданно служит не одному поколению влюбленных. «Свидание у русалок», – и от этих слов чье сердце не сожмется сладко в предчувствии грядущей радости или от воспоминания о минувшем! И вот в момент, когда солнце коснется воды и золотая дорожка, соединяющая залив с устьем реки, станет быстро таять, на мост влетит карета, запряженная шестеркой взмыленных лошадей. Траурные ленты будут вплетены в их шелковистую гриву, и белизна благородных животных подчеркнет их печальную миссию. Кучер в старинной ливрее соскочит на землю и с почтительным поклоном отворит золоченую дверцу кареты. Из нее легко выскочит человек в безупречном черном фраке, белых лайковых перчатках, высоком цилиндре. Он подойдет к середине моста, быстрым движением преодолеет перила, на мгновение улыбнется заходящему солнцу. Может, шепнет ему: «Погоди! Я за тобой». Затем достанет пистолет и выстрелит себе в сердце. Тело его рухнет в воду, подняв в воздух прозрачные брызги. На месте падения разойдутся круги и вдруг всплывет букет алых роз, которые он держал в руке. Они медленно поплывут к морю, а его уже никогда больше не будет. Да, со слов потрясенного кучера и случайных прохожих газеты подробно опишут эту прекрасную смерть человека, принадлежавшего искусству: «Погасла недолго блиставшая звезда королевского театра. Всем известный артист Альбер Винт ушел из жизни, гордо швырнув ей в лицо перчатку». Затем будет некролог, затихающий шум сплетен, догадок – и все. Пожалуй, самое страшное таилось в этом «и все». Оно представлялось ему то в виде беззвездной ночи над морем, то бесконечной пустыней, где каждая песчинка была когда-то человеком, жившим на земле. Безмолвие и покой! Вот к чему он стремился, и грустная радость предвкушения их легкой прохладой веяла на пламя, пожиравшее его воспаленный мозг.
Но как все-таки случилось, что он должен бежать из жизни? Что повлияло на судьбу, всегда столь благосклонную к его стремлениям и мечтам? Отчего словно крылья коршуна, закрыли от его глаз свет солнца, радость дней? Что за ужас овладел им и гонит в могилу?
Альбер ринулся в воспоминания, пытаясь найти следы безжалостного божества, которое разрушило его счастье. Ведь он всегда сам творил свою судьбу. Его сокровищница была в воображении, и, если жизнь в чем-либо отказывала ему, Альбер с лихвой возмещал это в мире фантазий. И, видя его творчество, Рок уступал, воплощая его мечты в действительность. Артист вспомнил свои победы. Да, ему было что-то около двенадцати лет, когда он впервые попал в театр. Впечатления его вылились в могучий порыв стать на подмостки рядом с теми, кому аплодировали, кто жил героическими чувствами и умирал, осыпанный цветами. «У мальчика нет никаких данных для сцены!» – заявил директор театра его отцу, который, вняв мольбам сына, привел его за кулисы. Вслед за этими словами он был раздавлен, как лягушка, экипажем, вылетевшим из воображения маленького Альбера, а ночью весь театр, затаив
