об оставшейся в лапах крылатой королевы Альтхе. Но выхода не было. Я не знал, в какой части этого дьявольского города держат мою подругу. А кроме того, я помнил, что сказал Готрах о количестве охранявших ее и других девушек стражников.
Девственницы Луны! Холодный пот прошиб меня, когда я осознал значение этих слов. Я не знал точно, что представляет из себя праздник Луны, но по усмешкам, сальным улыбкам и обрывкам доходивших до моих ушей разговоров я мог представить себе эту вакханалию, в которой высший экстаз эротического, чувственного наслаждения достигался под звуки хриплого дыхания медленно умерщвляемых девушек, приносимых в жертву единственному божеству, почитаемому Яга, — их собственной похоти и жажде кровавых удовольствий.
Мысль о том, что такая судьба уготована и дорогой мне Альтхе, привела меня в бешенство. Оставался один шанс, пусть и очень слабый, — бежать самому, добраться до Котха и, собрав большой отряд, попытаться освободить Альтху. Проделать такой путь одному было невероятно трудно, как и взять штурмом крепость Яга, но другого выхода я не видел.
Выглянув в коридор, я перетащил тело Готраха туда и спрятал за одной из занавесок в темном углу. Я не сомневался, что его найдут, но, по крайней мере, не так быстро, а у меня будет больше времени в запасе. А кроме того, найдя труп в другом месте, Ясмина не сразу поймет, куда я подевался, а будет в первую очередь искать меня во дворце и в городе.
Но нельзя было больше испытывать удачу, ошиваясь во дворце. Вернувшись в комнату, я влез в люк и закрыл за собой крышку, оказавшись в полной темноте. Впрочем, мои пальцы нащупали ручку, с помощью которой можно было открыть люк снизу, если бы мне пришлось возвращаться, обнаружив, что путь внизу перекрыт. Но пока что ступеньки равномерно уходили в темноту, и я быстро сбегал по ним, опасаясь встретиться лицом к лицу с каким- нибудь кровожадным обитателем подземелья. Но ничего не произошло; вскоре ступеньки кончились, и, пройдя по короткому коридору, я оказался перед белой стеной. Нащупав засов, я отодвинул его и ощутил, что часть стены поворачивается под моими руками. Я очутился в небольшом помещении, освещенным каким-то слабым дрожащим светом.
Несомненно, это был какой-то храм. Большую его часть скрывал от меня большой лист чеканного золота, стоявший прямо передо мной.
Выскользнув из потайной двери, я заглянул за край золотой ширмы, за которой оказалось просторное помещение, выстроенное в характерном для всей архитектуры Альмарика тяжеловесном, внушительном стиле. Впервые на этой планете я увидел храм. Его потолок терялся в темноте, черные стены были отполированы, но ничем не украшены. Помещение было пустым, если не считать большого черного камня в середине — видимо, алтаря. На нем лежал подписанный Ясминой пергамент и стоял большой светильник, чей дрожащий свет и рассеивал темноту храма. Видимо, я оказался здесь, в святая святых Акки, проникнув через то, что составляло основу веры Акки — сверхъестественное появление пергаментов с пророчествами и явление богини во плоти прихожанам храма. Странно, что целый культ столетиями существовал, опираясь лишь о незнание верующих о подземной лестнице! Но еще более странным мне показалось то, что лишь стоящий ниже всех по развитию народ на Альмарике создал себе настоящую религию с церковью, служителями культа и ритуалами. На Земле это считалось признаками более высокой цивилизованности народа.
Но культ Акки был основан на невежестве и страхе. Страх, казалось плотной пеленой висел в воздухе храма. Я хорошо представлял себе перепуганные синие лица, с трепетом взирающие на появляющуюся из-за золотого экрана богиню, словно сошедшую к ним из космических просторов.
Закрыв за собой дверь, я осторожно пересек храм. У дверей спал мертвым сном синелицый человек в каком-то немыслимом одеянии. Наверняка он точно так же спал и во время «божественного» появления пергамента на алтаре. Сжимая в руке кинжал Готраха, я перешагнул через спящего и, выйдя из здания, вдохнул холодный ночной воздух, пахнущий близкой рекой.
Вокруг царила полная темнота. Луны не было. Лишь мириады звезд мерцали на небе. Кругом не было слышно ни звука. Измучившись за день, Акки крепко спали.
Бесшумно, словно привидение, я скользил по пустым улицам, прижимаясь к каменным стенам и заборам. Я не встретил ни единой живой души, пока не подошел к воротам, за которыми виднелся поднятый разводной мост. У ворот преспокойно похрапывал, опершись на копье, стражник, даже не подумавший проснуться при моем приближении. Ничего не стоило перерезать ему горло, но я не видел смысла в бесполезном убийстве. Он не слышал меня, хотя я и перелез через стену в каких-то сорока футах от него.
Войдя в реку, я быстро переплыл ее и вылез на противоположном берегу. Лишь там я ненадолго задержался, чтобы попить речной воды. Затем я отправился в путь по пустыне, двигаясь странной походкой — полурысью-полубегом, — которой апачи в свое время загоняли мустангов измором.
Незадолго до рассвета я добрался до берегов Пурпурной Реки, постаравшись забрать в сторону от сторожевой башни, вырисовывающейся на фоне звездного неба. Склонившись над краем обрыва, я понял, что бессмысленно даже пытаться пересечь этот ревущий поток вплавь. Для лучшего пловца, будь то Земли или Альмарика, это было бы самоубийством. Оставалось попробовать переправиться в районе порогов, избежав при этом зорких глаз охраны, что, впрочем, тоже почти равнялось самоубийству. Но выбора у меня не было.
Небо на востоке чуть посветлело, когда я подобрался к порогам примерно на тысячу ярдов. Вдруг, взглянув на башню, я увидел сорвавшуюся со смотровой площадки и несущуюся ко мне крылатую тень. Меня обнаружили! Мне пришел в голову отчаянный план. Я, словно в панике, беспорядочно забегал по берегу, а затем затих, притаившись за камнем. Я услышал, как надо мной прошелестели крылья, а затем Яга опустился на землю неподалеку от меня. Я знал, что это был всего лишь часовой, несущий службу один, и надеялся, что он не стал будить спящих товарищей, чтобы те подменили его на башне, пока он разберется с одиноким любителем ночных прогулок.
Я, скрючившись, лежал за камнем, делая вид, что смертельно напуган. Подойдя ко мне, сжимая в руке свой кинжал, Яга пнул меня ногой, чтобы заставить разогнуться. Я не заставил себя долго упрашивать и, вскочив на ноги, одним ударом выбил кинжал из его руки, а другим — отправил его в нокаут. К тому времени, как Яга очухался, я уже крепко связал ему руки его же ремнем. Встряхнув Яга, я заставил его встать на ноги, а сам влез ему на спину и обхватил ногами туловище. Левой рукой я крепко держал его за горло, а правой приставил к его груди кинжал Готраха.
Я негромко и коротко объяснил ему, что он должен был сделать, чтобы остаться в живых. Не в правилах Яга было жертвовать собой, даже когда речь шла о безопасности его народа. Через мгновение мы уже неслись по розовеющему небу прочь от Пурпурной Реки, прочь от Страны Ягг.
Глава XI
Я безжалостно погонял этого крылатого дьявола. Лишь перед закатом я позволил ему приземлиться. Связав ему ноги и крылья, чтобы он не смог сбежать, я отправился на поиски фруктов и орехов. Вернувшись, я покормил Яга тем же, что ел сам. Мне были нужны его силы для дальнейшего перелета. Ночью хищники рычали и выли поблизости от нас, приводя Яга в ужас. Чтобы не привлекать излишнего внимания возможных преследователей, я не стал
