стоит.
Кейна охватила мелкая дрожь не только от холода гранитных стен, но и от веющего отовсюду духа разрушения, распада и смерти.
Когда все вошли в замок, Кейн заметил, что огромные ворота закрылись совершенно беззвучно.
— Пожалуйста, разуйтесь, — сказал старик. «Восточный обычай», — подумал Кейн, но старик объяснил:
— Мой хозяин требует тишины. Не повышайте голоса, иначе поплатитесь жизнью.
В замке было темно, лишь несколько факелов боролись с мраком огромной высокой галереи, сырой и мрачной, как пещера. Тихий шел за Кейном, озираясь по сторонам, словно пойманный зверь.
Наконец они оказались в главном зале. Здесь было светлее и теплее, в огромном очаге пылал огонь. На стенах повсюду висело оружие и охотничьи трофеи. Свет от очага плясал на блестящей поверхности мечей, сабель и на зубах в оскаленных пастях убитых зверей.
У очага стоял человек в черном. Повернувшись к вошедшим, он тяжело шагнул им навстречу, словно обремененный ношей Атлант. Барон оказался мужчиной крупным, выше Кейна, с очень бледным лицом, лоб его сливался с массивным голым черепом — хозяин замка был абсолютно лыс.
— С тобой два незнакомца, Курт, — почти прошептал он.
— Два англичанина, господин барон, — сказал старик.
— Англичане, — барон протяжно проговорил это слово, как будто оно означало что-то необыкновенное. — И как твое имя, англичанин, двигающийся как большая кошка? — он повернулся к пуританину.
Что-то в бароне вызвало неприязнь. Хотя он вел себя с достоинством и со спокойной величавостью, но казалось, безупречные манеры лишь прикрывают извращенную жестокость и злобность натуры хозяина.
— Мое имя Соломон Кейн, — проговорил пуританин, стараясь сдерживать звук голоса.
— В твоем имени слышится гордость, что должна быть и в самом человеке. — А как зовут тебя, наездник?
— Джон Тихий, — негромко ответил Джон.
— В самом деле? Что ж, если ваши имена соответствуют вашей сути, вы будете здесь желанными гостями. Но какая цель… тсс! — Барон неожиданно замер, вытянув руку в знак молчания.
Кейн не слышал ничего, кроме потрескивания огня в очаге. Люди барона застыли не дыша.
— Она зовет, Курт, — сказал барон.
Старик поспешил в другой конец зала к широкой лестнице, ведущей наверх. Барон чуть выпрямился — он напоминал накренившееся дерево, чьи корни вырвало ветром из земли. Люди барона расслабились, но по-прежнему зорко следили за англичанами.
— Ты говорил о цели, приведшей тебя сюда, — сказал барон Кейну, словно пуританин прервал свой рассказ.
— У меня только одна цель, повсюду, куда Провидение посылает меня, — тихо, но твердо и невозмутимо сказал Кейн, — искать зло и избавлять от него мир.
— Я много лет не слышал здесь человека, говорящего столь откровенно, — произнес он. — Ты говоришь, как человек чести, англичанин. И твои поиски в моих землях были успешны?
Тихий незаметно дотронулся до Кейна, предостерегая от неосторожности. Барон, не глядя на него, произнес:
— Следи за собой, мой тихий друг. Я уверен, что твой товарищ не умеет лгать.
Барон не ошибся в Кейне, который ответил:
— Я нашел в лесу задыхающегося на виселице мальчика. Он слишком молод для такого наказания, и я его освободил.
Странный взгляд барона не изменился, и его безразличие рассердило Кейна:
— Если то, что мальчишка выжил, так ничтожно мало волнует вас, то зачем вы так жестоко с ним поступили?
— Это мои владения. Здесь не обсуждаются мои решения! — Зловещий шепот барона походил на шипение змеи. — И не думай, что так легко можно пренебречь моими законами.
Барон повернулся к темному проему, из которого появился Курт. Кейн не слышал, как тот вернулся.
— Сегодня я обедаю со своими гостями, — объявил барон Курту.
Затем, резко отпрыгнув в сторону, что навело Кейна на мысль о безумии барона, фон Сталер спросил:
— Так ты пришел в поисках зла, да? Никакой другой цели у тебя нет? Только эта? — его голос звучал угрожающе и вместе с тем очень печально.
— Только эта, — тихо ответил Кейн.
— Я тебе верю. Вы переночуете в замке фон Сталер, — сказал он не допускающим отказа тоном.
Курт повел англичан наверх. Из зала поднимались две лестницы. Одна, совершенно темная, другая, по которой они шли, была слабо освещена. Спутники оказались в коридоре с несколькими дверьми, расположенными друг напротив друга. Над дверьми комнат горели укрепленные в массивных кольцах, факелы. Курт показал им комнаты и исчез.
Комната Кейна была такой огромной, что казалась пустой, несмотря на большое количество мебели. От полога громадной кровати шел запах сырости. Гобелены, висящие на стенах, потемнели от пыли и пятен. Два вооруженных воина принесли дрова и развели огонь в очаге. Тепло огня не могло избавить комнату от пропитавшего ее и весь замок духа распада. Тихий пришел в комнату Кейна.
— Клянусь святыми, Кейн, — пробормотал он, — здесь нечисто. Тебе не кажется, что он держит взаперти какую-то девушку?
— Возможно. Или она больна и не выходит из своей комнаты.
Тихий покачал головой и выругался:
— Чтоб его разорвало, я уже боюсь высказать вслух свои мысли! Мне кажется, он слышит даже сквозь эту толстую деревянную дверь!
Они задумчиво смотрели в огонь, и Кейн размышлял над тем, что предпринять, когда Курт сообщил, что барон ждет их.
В зале на длинном массивном столе и тяжелых резных стульях дрожали отблески огня. Кейн сосчитал приготовленные стулья: их хватало только для самого барона, для Кейна с Тихим и для двенадцати воинов. Значит, больше к обеду никого не ждут.
Хозяин жестом пригласил гостей усаживаться по обе стороны от себя. Глаза его нервно блестели. По приказу барона и по знаку Курта в зал вошли несколько воинов, держа перед собой блюдо с целиком зажаренным вепрем. Кейну вновь стало не по себе от бесшумности и отрешенности воинов; казалось, их присутствие не более ощутимо, чем присутствие бесплотных привидений.
Барон попробовал мясо и выразил одобрение.
— Неплохо приготовлено, Курт. Гостям барон пояснил:
— У нас здесь нет слуг. Они слишком шумны и любопытны.
Курт наполнил тарелку лучшими кусками мяса и понес наверх.
— Друзья мои, вы сгораете от любопытства разрешить эту тайну обитателей замка, —
