Она была наслышана о своенравном молодом Шунмейкере, пока гостила в Саратоге. Даже тетя Эдит сплетничала о нем. Ходили слухи, что он сам управлял четверкой лошадей, что было безумно опасно, лихо ездил на автомобиле, бродил по запретным местам города и волочился за всеми девушками, что встречались на его пути. Диане казалось, он живет какой-то очень далекой, призрачной жизнью, от которой и она бы не отказалась, если бы мир ей позволил.
– Мне нравится эта шляпа, хоть и забавно, что вы назвали ее «вашей», – резко ответил Генри, после чего загадочно подмигнул, заставив сердце Дианы биться еще сильнее.
– Что вы намерены предпринять? – спросила она, снимая шляпу и гордо встряхивая копной вьющихся волос. – Вызовете полицию, потому что я примерила ваш головной убор?
Генри открыл рот, намереваясь возразить, но тут раздался звук шагов в гостиной. Это вернуло Диану к реальности и напомнило, что, несмотря на обманчивую тишину, в доме нее еще были люди, которые слушали, дышали и думали по правилам. И, согласно правилам, она была совсем не там, где ей следовало быть.
Она как раз собиралась улизнуть, но посмотрела на Генри и решила, что просто так его не отпустит. Девушка схватила его за руку и потащила в восточную часть дома в маленькую гостиную, как называла ее мать, потому что там хранились предметы искусства меньшего размера. Когда-то это была бальная зала, но прошлой весной ее переделали. Все красивые вещи были перенесены в большую гостиную, где теперь встречали гостей, а эта зала опустела и поблекла. Диана мысленно отметила потускневшую обивку, чтобы потом, ночью, записать в свой дневник элементы обстановки. Когда они оказались по ту сторону дубовой двери, Диана с неохотой отпустила его руку и бросила взгляд на висевшие на стене картины. Они, казалось, выражали все чувства, обуревавшие девушку в тот момент. Перед тем как притворить за собой тяжелую дверь, она услышала, как сестра в коридоре твердым, властным голосом спрашивала Клэр, не переложила ли та по ошибке шляпу мистера Шунмейкера в какое-нибудь другое место.
– Весьма любопытно узнать, что вы делаете в моем доме, Генри Шунмейкер? – прошептала Диана.
– Я не совсем уверен, что вас это касается, – иронично ответил он.
Девушка нахмурилась. Догадки одна за другой закрутились в ее голове. Возможно, хоть и маловероятно, что он пришел, чтобы увидеть Элизабет, прочитав статьи в газетах, восхвалявшие ее красоту. А может быть, этим летом он заметил ее, младшую из сестер Холланд, и с тех пор его снедало любопытство. Вот это было бы интересно! А затем ей пришло в голову, что Генри оказался здесь не по своей воле, а потому что так предписывали правила приличия, этикет высшего общества. Обычный визит вежливости… Тоскливо, но, увы, наиболее правдоподобно. Вновь поглядев на обветшавшие подушки, Диана осознала, что теперь была в более уязвимом положении, стоя лицом к лицу со столь богатым человеком, как Шунмейкер. А потом заметила еще кое-что: он откровенно ею любовался.
– Знаменитый Генри Шунмейкер, – сказала она, стоически выдерживая его взгляд – Тот, кто не может жить спокойно и разбивает сердца, где бы ни появился. Ведь именно так говорят, не правда ли?
– Почему вы, девушки, так любите сплетничать? – Он нахмурил брови. Она была так близко, что могла почувствовать его запах: аромат лака для волос, сигаретный дым и, кажется, нотка женских духов… Она посмотрела в его восхищенные глаза, и Генри прошептал: – Вы думаете, все эти истории обо мне правдивы?
– Если они правдивы, то вы очень интересный человек, – улыбнулась она, прикусывая нижнюю губку.
– Ну, тогда я полностью все отрицаю, – он пожал плечами и продолжил: – Кроме, пожалуй, того, что мне нравятся хорошенькие девушки, это правда. Но сколько вам лет, кстати? Вы же совсем недавно стали выходить в общество. Посмотрите на себя, возможно, вас даже еще никто не целовал, и вы…
– Меня целовали! – перебила она в чисто детской манере и почувствовала, как вспыхнули щеки.
– Могу поспорить, что не лучшим образом, – возразил Генри, вздернув бровь.
Снаружи, в коридоре, Клэр отвечала Элизабет, что шляпа мистера Шунмейкера пропала, и тогда Элизабет выразила свое недовольство работой слуг.
Диана осмотрелась вокруг: головы животных на стенах, Тяжелая старинная мебель, большая оловянная ваза, наполненная увядшими розами. Их лепестки темнели и опадали на пол. Портьеры были задернуты, создавая приятный полумрак… Она перевела взгляд на худощавую фигуру Генри Шунмейкера и вдруг почувствовала, как неясная боль сдавила грудь, а голова закружилась. Происходящее казалось ей нереальным. Раньше Генри казался ей недосягаемой мечтой, и вот он стоит перед ней – такой взрослый, такой умный, ироничный, обаятельный… Даже по его манере держаться можно было понять, что он старше ее и, конечно же, гораздо опытнее. Он знал и умел много такого, о чем она даже не догадывалась. Ей хотелось повести его наверх, запереть все двери и разговаривать с ним до поздней ночи.
– Действительно целовали? – недоверчиво спросил Генри, приподнимая бровь. Он подошел ближе, потянулся за шляпой, и Диана почувствовала тепло его дыхания. Она замерла. Он был так близко, что она чувствовала – они и правда могут коснуться друг друга. Затем он мягко снял шляпу с ее кудрей и повернул лицо так, что его губы вскользь коснулись ее. У девушки перехватило дыхание. Его прикосновение было подобно электрическому разряду.
Он пристально взглянул ей в глаза, улыбнулся краешком губ, а затем вновь приблизил свое лицо к лицу Дианы. Вот, подумала она. Вот именно такое чувство и должно быть! Оно должно пронизать все тело, с головы до пят, и так, чтобы ноги подкашивались.
И тут Генри отодвинулся, еще раз посмотрел на нее озорным всезнающим взглядом и подмигнул. Затем выпрямился и, не сказав пи слова, быстрым шагом вышел в коридор.
– Дорогие дамы, похоже, я потерялся по дороге из гардеробной, – услышала Диана. В его голосе звучали смешливые нотки, и она знала, что хоть он и говорил с Клэр и Элизабет, но именно с ней его связывала общая тайна, – До свидания!
– До свидания, – донесся до нее обиженный голос Элизабет.
Затем дверь закрылась. Диана еще несколько минут неподвижно стояла в гостиной, стараясь унять бешено колотившееся сердце. В голове у девушки крутилась одна и та же мысль, приводящая ее в неописуемый восторг.
Таинственную посылку принесли чуть позднее, когда Диана успешно прокралась, никем не замеченная, в свою комнату и в задумчивости присела на кровать. Клэр нетерпеливо переминалась рядом, желая узнать, что же находится в загадочной коробке, и Диана вначале хотела открыть ее сразу же, немедленно. Они со служанкой частенько сплетничали о молодых людях и доверяли друг другу фантазии, в которых фигурировали океанские лайнеры и наследники престолов маленьких европейских государств. Но какие-то вещи были слишком реальными, чтобы делиться ими, и потому Диана поблагодарила Клэр, обняла и попросила оставить в одиночестве.
Она услышала, как Клэр отошла от двери, и затем быстро раскрыла круглую, богато украшенную золотом коробку. Внутри, на угольно-черном бархате, покоилась знакомая шляпа и записка:
