коснулась руки Пенелопы. — Он опасается, что Генри в любую минуту может перестать горевать.
— Слишком уж это расчетливо.
Хотя Пенелопа чувствовала, что ее новое «я» должно реагировать именно таким образом, она тут же пожалела о сказанном: а вдруг это прозвучало как критика ее будущей семьи? Да, нелегко изображать из себя добродетель.
— О да, конечно, это ужасно. Тем более что вы были такой близкой подругой Элизабет. — Изабелла принялась за второй птифур. — Как жаль Элизабет и ее семью! Какое для них было бы счастье, если бы она вышла за Генри! Вы слышали об их финансовом положении? — Пенелопа кивнула с серьезным видом, удержавшись от улыбки. Она уже выкинула из головы визит жалкой бывшей горничной Холландов, но сейчас вспомнила о нем с удовлетворением. — Ну и, конечно, для Элизабет было бы таким счастьем сделаться миссис Генри Скунмейкер. Она была бы прекрасной женой.
Вздохнув, Изабелла поставила свою пустую тарелку на маленький столик с мраморной столешницей и резной ножкой. Затем откинулась на спинку кресла и повернулась к Пенелопе. Девический румянец окрасил ее щеки, взгляд сделался шаловливым.
— Вы знаете, говорят, что жизнь леди на самом деле начинается только тогда, когда она становится замужней женщиной. Я понятия не имела, насколько это верно, пока сама не вышла замуж.
— В самом деле? — спросила Пенелопа с соответствующим выражением лица. Ей всегда было немного жаль Изабеллу, у которой было столько поклонников, когда она была дебютанткой, включая собственного брата Пенелопы, Грейсона, — а она вышла за властного старика без тени юмора. Поэтому она обрадовалась, услышав, что быть миссис Уильям Скунмейкер не так ужасно, как она воображала. — Но я так боюсь, что в браке я должна буду делать только то, что хочет мой муж, — а это не так уж весело.
— О нет, моя дорогая, вы не должны так думать, как только вы выйдете замуж, никто не сможет вас ни в чем заподозрить. — После этих слов Изабелла подмигнула и, сделав паузу, оценивающим взглядом окинула Пенелопу — Вы знаете… Как я уже говорила, я всегда считала, что из Элизабет выйдет чудесная миссис Генри Скунмейкер… Но не ее я бы выбрала себе в невестки в первую очередь.
Пенелопа невольно широко улыбнулась при этом заявлении. Стараясь казаться равнодушной, она посмотрела в сторону и положила свои белые пальчики на сверкающую дубовую ручку кресла.
— Какую же невестку вы бы предпочли?
— О… — произнесла Изабелла задумчиво. — Такую, которая не была бы такой… такой хорошей. Элизабет вечно проверяла бы белье и укоряла меня за то, что я груба с каким- нибудь старым занудой — вы так не думаете?
Пенелопа кивнула — пожалуй, слишком поспешно.
— О мертвых хорошо или ничего, — продолжила хозяйка. — Но если бы кто-нибудь… кто-нибудь похожий на вас вошел бы в семью Скунмейкеров, я была бы очень рада. — Женщины долго смотрели в глаза друг другу с полным пониманием. — А теперь скажите мне, что с вашим братом? Нам так не хватает его в Нью-Йорке…
— О, Грейсон? — Пенелопа улыбнулась и очень подробно поведала хозяйке о своем старшем брате, который уже несколько лет надзирал за семейным бизнесом за границей.
Две леди продолжали занимать друг друга дружеской беседой; их длинные шелковые юбки льнули друг к другу на ковре. И тут в дверях появился дворецкий и объявил имя Тедди Каттинга. Изабелла и Пенелопа с интересом наблюдали, как он подошел к Генри и, не присев рядом с ним, о чем-то заговорил приглушенным голосом.
— Как грубо со стороны мистера Каттинга, что он сначала не подошел к вам, — прошептала Пенелопа.
— Я с вами совершенно согласна, — ответила Изабелла, хотя она вовсе не выглядела оскорбленной. — Правда, это ведь также и дом Генри.
Между тем Генри поднялся. Очевидно, они с Тедди о чем-то договорились.
— О, мистер Каттинг! — воскликнула Изабелла.
Все в комнате к ней обернулись, что оставило хозяйку дома совершенно равнодушной. Она снова взяла Пенелопу за руку, как бы намекая, что все это делается ради нее.
— Я уверена, что вы не уйдете, не поздоровавшись со мной.
Теперь внимание всех присутствующих было приковано к двум креслам у окна. Пенелопа подалась вперед, чтобы послеполуденное солнце освещало ее самым выгодным образом. Тедди неловко замер на месте, одергивая смокинг. Пауза затянулась, и Тедди взглянул на Генри, как бы ища поддержки. Но Генри, к разочарованию Пенелопы, которая пребывала в безмолвной ярости, в нетерпении прикрыл глаза и повернулся к дубовой резной двери. Тедди в смущении подошел к хозяйке и поздоровался, поцеловав ей руку.
— Простите, что не подошел к вам сразу же! — сказал он.
Взгляд его серых глаз говорил, что он действительно смущен.
Если бы Пенелопа не была так расстроена полным отсутствием к ней интереса у Генри, она бы удивилась, от чего это глаза Изабеллы стали томными и игривыми в присутствии нудного Тедди и не связано ли это с тем, что говорила хозяйка дома о радостях замужней женщины. Но сейчас Пенелопа была слишком уязвлена вопиющим безразличием Генри.
— Мисс Хэйз, — обратился к ней Тедди, — приятно вас видеть.
— О, хелло, Тедди, — ответила Пенелопа, протягивая руку и чувствуя сквозь перчатку мягкое прикосновение его губ. — Куда пошел ваш друг?
— О, Генри? Кое-кто из наших друзей решил покататься в парке четверкой, и Генри согласился присоединиться. Он отправился отдать приказания на конюшне.
Пенелопе с трудом удалось изобразить бледную улыбку, в то время как Тедди обменивался любезностями с миссис Скунмейкер. Затем он удалился, а вместе с ним исчезла и надежда увидеть сегодня Генри.
— Вот видите, — сказала Изабелла, снова беря Пенелопу за руку. — Генри просто убит кончиной Элизабет. Это особенно проявляется в том, что у него ухудшились манеры.
Прежде Пенелопе не приходило в голову связать необъяснимое поведение Генри со смертью Элизабет, но сейчас она задумалась: а что, если это действительно так? Изабелла, судя по ее тону и заговорщическим взглядам, стала fee союзницей, а уж она-то точно не сомневалась в печали Генри по Элизабет.
Прикрыв глаза, Пенелопа вспомнила Элизабет, такую холодную и решительную, когда она составляла план, который позволит ей навсегда уехать от Нью-Йорка и от Генри. Никогда прежде Пенелопа не думала, что Лиз способна на такое. Впрочем, это было самое меньшее из того, что удивило Пенелопу к тому моменту. Ей пришлось признать, что у нее есть пробелы в знании света. А сейчас, в конце декабря, в гостиной Скунмейкеров, она, возможно, заблуждается еще относительно чего-нибудь.
— Но не расстраивайтесь, — продолжала Изабелла. — Мы заставим его понять, что, хотя Элизабет обладала очарованием, есть другие леди, которые, возможно, больше подходят ему в жены.
Пенелопа кивнула и многозначительно улыбнулась Изабелле. Она поняла, что больше не имеет ничего против того, чтобы затянувшаяся хандра Генри была связана с тем, что Элизабет мертва: ведь если это так и Генри действительно грустит из-за «смерти» Элизабет, не видя, что Пенелопа просто создана для него, то здесь имеет место заблуждение, которое она может легко исправить.
