уверяли, будто миссис Гардинг, устав от Нэн Бриттон и других любовниц, сама отравила мужа. Согласно запискам Гриффина, президент в последние недели жизни говорил о скандале, который взорвет страну. Однако Гриффин слышал о стольких скандалах: липовые лицензии на разработку нефтяных месторождений; пограничники продают Абд-аль-Кериму ружья в обмен на джин, красные внедряют агентов в Американский легион, евреи со своим банковским заговором, сенаторы берут взятки от бутлегеров, из ветеранских фондов и с почты обманом похищаются деньги. Что из этого имел в виду Гардинг? В Вашингтоне скандалы, как комариный укус – неприятно, но не смертельно.
Правила меняются. Гриффин смотрел на бредущих по улице людей и гадал, куда катится мир. О'Брайен пытался ударить его в пах. Какой-то маньяк занес топор над детьми. Быть может, сейчас любая граница лишь порождает соблазн ее преступить.
Время шло к двум, и Гриффин внезапно вспомнил про лук в фальшивом зайце, которого только что съел. В нагрудном кармане лежала коробка с немецкими мятными леденцами: «ПЕЦ – избавление от зубной боли, табачного запаха и усталости». На выходе из кафетерия он сунул в рот один холодок, гадая, правильно ли поступает. Компания «ПЕЦ» прислала по ящику даровых мятных леденцов в каждый военный лагерь и в каждое отделение Секретной службы, объяснив это в сопровождающей брошюре как «наш способ заводить новых друзей». Далее говорилось: «Если военные и полицейские будут использовать нашу продукцию, вся Америка станет нас уважать». Поэтому коробки с «ПЕЦем» были повсюду, и это смущало Гриффина: он знал, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Вильсон, будь он по- прежнему президентом, отправил бы леденцы обратно в Германию. Всё, если копнуть поглубже, может на поверку оказаться умыслом, опасным или просто корыстным.
В дверях библиотеки Гриффин показал удостоверение сторожу, который выдал ему каску и указал на лестницу. Газетный архив располагался на четвертом этаже. Дубовые двери сняли, и Гриффину пришлось пройти под слабо освещенными лесами. В огромном полутемном помещении гулял сквозняк, в островках света на грубом бетонном полу валялись брошенные тряпки. Муниципалитет устанавливал в библиотеке стеклянную крышу, поэтому часть потолка разобрали, среди провисших проводов и потрескавшейся штукатурки проглядывало синее небо. Рабочие еще не вернулись с обеда, и на мгновение Гриффину показалось, что здесь кроме него никого нет.
– Мистер Гриффин, – раздался бодрый голос из темного угла. – Это вы?
– Миссис Уайт? – Теперь, когда глаза привыкли к полумраку, Гриффин различил женщину за дубовым столом, заваленным грудами газет, среди какой-то прикрытой холстами арматуры. Женщина была высокая; когда она торопливо вышла из-за стола, Гриффин отметил контраст между нарядным платьем и галошами.
– Мисс, – поправила она и протянула для пожатия руку. – Я рада помочь вам, агент Гриффин. – Глаза ее смотрели весело и приветливо. – Что задело вы расследуете? Или мне нельзя спрашивать? Хотите воды?
– Я просто навожу справки общего характера, мэм.
– Мисс. – Она заспешила прочь, жестом пригласив Гриффина идти следом. – Правда ужас этот ремонт? – Покуда она говорила, ее руки двигались, как взволнованные котята. – Должны были закончить полгода назад, и хорошо, что в последнее время не было дождей, хотя метеорологи говорят, могут начаться со дня на день и испортить все августовские свадьбы. Видели бы вы объявления! Такие смешные фамилии попадаются! – И она рассмеялась. – Итак. Агент Гриффин, раз вы агент Секретной службы, то должны быть очень наблюдательны. Что вы заметили
Прежде чем Гриффин успел ответить, мисс Уайт объяснила, что не хочет пачкать хорошие туфли, пока идет ремонт. Он и сам догадался, однако не смог вставить слово, потому что она стала говорить, какая для нее честь – помогать Службе, и как ее отец сражался с испанцами. И еще, что она уже столько всего приметила насчет Гриффина, он без обручального кольца, но такой симпатичный мужчина наверняка был когда-то женат, хотя, наверное, бестактно будет спросить, как обстоят дела сейчас. До папок с газетными вырезками идти было недалеко, всего несколько ярдов, но к тому времени, как мисс Уайт усадила Гриффина в отсек для научной работы, у него уже голова шла кругом. Легче иметь дело с преступниками, чем с добровольными гражданскими помощниками.
– Спасибо, мисс Уайт. – Гриффин вежливо кивнул.
– Я оставлю вас одного, но у меня один вопрос. – Она посмотрела на потолок, потом снова на него. – Агент Гриффин, есть ли у вас пистолет?
– Да, мисс Уайт, есть.
Она расплылась в испуганной улыбке, повернулась на резиновом каблуке и зашагала прочь, напевая мелодию, которую Гриффин не вспомнил. Он потер переносицу, пытаясь собраться с мыслями. На столе лежала большая подшивка с наклейкой: «Картер, Чарльз, 1888 – ». Гриффин поправил каску. Первая вырезка, наклеенная на жесткую коричневую бумагу, была из «Экзаминера» за 12 сентября 1912 года.
В эксклюзивном интервью «Экзаминеру» уроженец нашего города Чарльз Картер, иллюзионист, который в свои двадцать три года выступил перед десятками тысяч людей во всех концах земного шара, сообщил, что есть еще места, куда не заглянули дотошные микроскопы и теодолиты ученых. Далеко не всё наука может объяснить. Картер рассказал ошеломленным слушателям о случае на Цейлоне, едва не стоившем ему жизни. «Я показывал фокусы султану, и в обмен на мой метод левитации визирь открыл мне секрет, как проткнуть тело ножом, не причиняя себе вреда. Разумеется, я поклялся не раскрывать тайну, могу лишь сказать, что здесь применяется гипноз. Позже, в темном переходе дворца, один из челядинцев султана, мерзавец, много лет охотившийся за этим секретом, приставил мне к виску пистолет. Если бы не мой друг Малыш и не находчивость моей ассистентки Аннабель, я бы сейчас с вами не разговаривал». Добавим, что «Султан и чародей», заключительный номер шоу, которое Картер представляет сейчас в театре «Мажестик», воспроизводит этот эпизод на глазах у…
Гриффин нахмурился, дочитывая статью до конца. Он записал: «Цейлон. Гипноз. Сообщники: Аннабель». Следующая статья была от 14 января 1913 года.
Чарльз Картер объявил, что неподалеку от города Гринду, в Карпатских горах, лежит при смерти кудесник, у которого он обучался оккультному мастерству. Картер должен преодолеть восемь тысяч миль и доставить туда схемы «Султана и чародея», феерической иллюзии, завершающей его шоу, чтобы сжечь их вместе с останками наставника. «Это шоу больше не будет представляться на сцене, и я определенно отбываю в ближайший четверг».
Следующая заметка – всего в одно предложение – была датирована следующей неделей: «Выступления Таинственного Картера в театре «Фокс» продлены еще на две недели». Удивительно, сколько людей готовы платить за то, чтобы им морочили головы, подумал Гриффин и записал в блокноте: «Гринду, Карпаты». Что-то в этом сочетании показалось ему подозрительным.
Дальше лежало нечто более конкретное: заявление в Сакраменто на создание благотворительной организации для помощи престарелым цирковым животным. Была приложена и папка с документами: учредительный акт, трансатлантические телеграммы, официальные бумаги, написанные вязью и снабженные причудливыми печатями. И где она, интересно, расположена, эта организация?
В конце было письмо, написанное на почтовой бумаге отеля «Раффлз» в Сингапуре.
