снова. В одной из комнат наверху зажегся свет, и он услышал, как кто-то спускается по лестнице.
– Уже поздно. Ночью я беру двойную плату.
Джандер усмехнулся.
– Впусти меня, старая колдунья, – ответил он, стараясь казаться таким же беззаботным, как и столетие назад.
Последовала пауза, а потом Джандер услышал, как со скрипом отодвинулся засов. Дверь приоткрылась.
– Лишь один в этом мире зовет меня старой колдуньей, – радостно ответила Лирия.
Она почти не изменилась. Какие бы отвары она ни пила, они действовали. Ее волосы утратили цвет солнца и стали бледно-русыми, что шло ей. Морщинки окружили славные зеленые глаза, но ее тело, закутанное в разноцветную ткань, которую она называла «радужным одеянием», было таким же изящным, стройным, как всегда. Она раскинула руки и бросилась эльфу на шею.
Несколько озадаченный, он колебался, прежде чем тоже обнять ее. Они отпрянули друг от друга, посмотрели в глаза.
– Лирия Прекрасная, – с трепетом произнес он. – Ты красива, как всегда.
– Эльфы всегда были льстецами, – смутилась она. – Рада встретить тебя, мой старый друг. Входи, входи! У тебя ледяные руки!
Квохча, как наседка над птенцом, она втащила его внутрь. Комната оказалась уютной и красиво убранной. Огонь полыхал в камине, сложенном из серого камня, вытягивал влагу из высоких шкафов с книгами, расположившихся по обеим сторонам от него. Два низких дивана с пышными подушечками стояли друг против друга, их разделял низкий инкрустированный столик.
В центре стола на серебряном подносе стоял кувшин, полный темного вина, и четыре стеклянных бокала.
Лирия жестом указала Джандеру на диван, потом на кувшин.
– Может, глоток вина, чтобы согреться?
– Нет, спасибо, – ответил Джандер излишне поспешно. – Я больше не пью спиртного.
– Что? – Лирия рассмеялась своим мелодичным смехом, и даже Джандер улыбнулся. Он тоже вспомнил свои соревнования с Трампером. Обычно выигрывал Трампер, но пару раз все же Джандер оказывался под столом вторым.
– Думаю, сотня лет может изменить кого угодно, – она улыбнулась, наливая себе рубиновую жидкость. – Может, что-то еще? Ты какой-то замороженный, Джандер, раньше ты выглядел гораздо лучше. Что тебя тревожит?
Джандер безвольно опустил плечи, тяжело и медленно спросил:
– Лирия…, как я выгляжу?
Почти сто лет уже Джандер был вампиром и не мог увидеть собственного отражения в зеркале.
Лирия нахмурилась:
– Что за дурацкий вопрос! Вот тебе зеркало, ты сам…
– Нет! – Джандер схватил волшебницу за руку, прежде чем сообразил, что делает, потом отпустил ее локоть. – Нет, просто скажи, что ты видишь.
Изумрудные глаза Лирии посерьезнели. Она долго критически оглядывала его, потом произнесла:
– Ну, волосы того же цвета – роскошно золотого, которым я всегда восхищалась. Глаза… Они не совсем серебряные. Я бы сказала – железно-серые. Вот кожа стала действительно другой. Рыжевато-коричневой, а не бронзовой. Ты ужасно худой, Джандер, и холодный.
Эльф опустил глаза. Как выразить это словами? Он был так охвачен своим горем, что не заметил, как Лирия встала и отошла от него.
– Старый друг, – начал он, отрывая взгляд от пола, – я…
Он взвыл от боли, повалившись на диван. Рука его случайно зацепила два стоявших на столе бокала, и они упали на пол, разлетевшись вдребезги. Лирия нашла отражающую поверхность и направила на него. Волшебница в ужасе смотрела, как эльф корчился в судорогах.
– Это лишь, – она взглянула в зеркало и вдруг все поняла.
В зеркале отражались лишь диван и пышные подушки. Там же были видны и осколки бокалов, и пол, и каменные стены. Не было отражения Джандера.
– Ох, мой бедный друг, – жалобно простонала Лирия. – Мой бедный, бедный друг.
Все еще содрогаясь, Джандер поднял взгляд на женщину. В его глазах была мука, и кровавая слеза ползла по его щеке.
Лирия заботливо помогла ему подняться. Она подтащила ближе кресло и села напротив эльфа.
– Как? – спросила она. Джандер невесело засмеялся, издал сухой безрадостный звук.
