трудный урок в моей жизни еще впереди?
— Иди в окейю, Саюри, — сказала мне Мамеха. — Готовься к предстоящему вечеру. Ничто не помогает от разочарования лучше, чем работа.
Я посмотрела на нее с мольбой, но, увидев выражение ее лица, передумала говорить. Я не могла понять, о чем она думала, мне казалось, она всматривалась в небытие своим совершенным овальным лицом. Затем она тяжело вздохнула и с горечью посмотрела в свой стакан с чаем.
Женщина, живущая в огромном доме, может гордиться красивыми вещами, окружающими ее, но в тот момент, когда начинается пожар, ей приходится быстро выбрать лишь несколько из них, которые для нее больше всего значат. После разговора с Мамехой я почувствовала, как загорелась моя жизнь, и тщетно пыталась найти хоть что-то, что для меня станет важным после того, как Нобу станет моим данной. Однажды вечером, сидя за столом в чайном доме Ичирики и пытаясь не задумываться о своих неприятностях, я неожиданно представила ребенка, потерянного в заснеженном лесу, потому что белоголовые мужчины, которых я развлекала, очень напоминали заснеженные деревья. Только на вечеринках, посещаемых военными, мне удавалось убедить себя в том, что моя жизнь имеет хоть какой-то смысл. Шел 1938 год, и мы уже привыкли к ежедневным сообщениям о войне в Маньчжурии. Сухопутные и морские офицеры приезжали отдохнуть в Джион. С мутными глазами, после седьмой или восьмой чашки сакэ, они говорили, что ничто так не поддерживает их боевой дух, как визиты в Джион. Возможно, они говорили это только женщинам, развлекавшим их, но мысль, что я, молодая девушка с побережья, могу принести какую-то пользу своей нации... Конечно, эти вечеринки не избавляли меня от моих страданий, но они помогали мне, напоминая, насколько эгоистичны на самом деле мои страдания.
Прошло несколько недель, и однажды вечером, в Ичирики, Мамеха сказала, что пришло время подвести итоги пари с Мамой. Уверена, вы помните, как они спорили о том, смогу ли я отдать свои долги к двадцати годам. Как выяснилось, они были погашены до того, как мне исполнилось восемнадцать.
— Теперь, когда ты сменила свой воротничок, — сказала мне Мамеха, — я не вижу причины ждать дольше.
Это то, что она сказала, но, думаю, все было не так просто. Мамеха знала, как Мама ненавидела отдавать долги, и получить их с нее будет еще труднее, когда сумма вырастет. А мои заработки существенно возрастут после появления данны. Поэтому Мамеха решила взять причитающееся ей как можно раньше, а о будущих заработках беспокоиться в будущем.
Несколько дней спустя меня позвали в приемную нашей окейи, где я застала Маму с Мамехой сидящими за столом друг напротив друга и беседующими о летней погоде. Рядом с Мамехой расположилась седоволосая женщина по имени Окада — хозяйка окейи, где когда-то жила Мамеха, продолжающая получать часть доходов Мамехи. Я никогда не видела ее такой серьезной, сидящей уставившись в стол и совершенно не проявляющей интереса к беседе.
— Вот, наконец, и ты! — сказала мне Мама. — Твоя старшая сестра пришла к нам в гости и привела с собой госпожу Окада. Ты должна оказать любезность и присоединиться к нам.
Госпожа Окада начала говорить, не поднимая глаз от стола.
— Госпожа Нитта, как сказала мне Мамеха по телефону, это скорее деловая встреча, нежели частный визит. Саюри совсем не обязательно здесь присутствовать. Уверена, у нее много других дел.
— Я не хотела бы, чтобы она выказывала неуважение к вам, — сказала Мама. — Пусть побудет с нами те несколько минут, пока вы здесь.
Я села рядом с Мамой. Вошла служанка и поставила нам чай. Наконец, Мамеха сказала:
— Вы должны гордиться, госпожа Нитта, тем, как идут дела у вашей дочери. Ее удача превзошла ожидания! Вы не согласны?
— Я не знаю ничего о ваших ожиданиях, — сказала Мама.
И она клацнула зубами, издала странный смешок, глядя по очереди на каждого из нас, убеждаясь, что мы оценили ее ум. Никто не засмеялся, а госпожа Окада поправила очки и прокашлялась. Затем Мама добавила:
— Что касается моих ожиданий, не могу сказать, что Саюри превзошла их.
— Когда мы впервые обсуждали ее перспективы несколько лет назад, — сказала Мамеха, — мне показалось, вы о ней серьезно не думали. Вы даже не позволили мне оплачивать ее учебу.
— Я не считала правильным отдавать судьбу Саюри в руки человека, не имеющего отношения к нашей окейе, — сказала Мама. — У нас же есть Хацумомо.
— Бросьте, госпожа Нитта, — сказала Мамеха смеясь. — Да Хацумомо задушит бедную девочку прежде, чем чему-нибудь ее научит!
— Хацумомо — непростой человек, но решая судьбу девочки вроде Саюри, нужно иметь уверенность, что вы принимаете верное решение в верное время. Что-то вроде соглашения, заключенного между нами, Мамеха-сан. Полагаю, вы пришли сегодня, чтобы произвести расчет.
— Госпожа Окада оказала мне любезность и записала все цифры, — сказала Мамеха. — Буду благодарна вам, если вы посмотрите их.
Госпожа Окада поправила очки и взяла бухгалтерскую книгу из сумки, лежащей у нее на коленях. Пока она открывала книгу на столе и показывала колонки с цифрами Маме, мы с Мамехой сидели молча.
— Это цифры, отражающие заработки Саюри за последний год? — спросила Мама. — Боже, можно только мечтать о такой удаче, какую вы нам здесь обрисовали. Заработки Саюри выше всех заработков в нашей окейе.
