жду. Потом иду к утесу, чтоб найти Ха и вернуться к дровам. На утесе нету солнца.
Шерсть на ней встала дыбом, зубы оскалились.
— На утесе запах. Два. От Ха и от другого. Это не Лок. Не Фа. Не Лику. Не Мал. Не она. Не Нил. Это другой запах, он ничей. Вверх по утесу и назад. Но запах Ха кончается. Ха взобрался на утес и прошел над хвостатыми травами, а солнце село. И потом ничего.
Старуха стала снимать дернины с желудка. Она сказала через плечо:
— Ты видела это во сне. Другого нету в мире. Нил опять забормотала с тоской:
— Не Лок. Не Мал… — Принюхиваясь, она обогнула скалу, подошла вплотную к повороту, за которым скрывался утес, вернулась назад, и шерсть на ней стояла дыбом. — Там кончился запах Ха. Мал!..
Остальные серьезно обдумывали видение. Старуха открыла желудок, откуда валил пар. Нил перепрыгнула через костер и стала на колени подле Мала. Она дотронулась до его щеки.
— Мал! Ты слышишь?
Мал ответил, преодолевая одышку:
— Слышу.
Старуха принесла мяса, и Нил взяла кусок, но есть не стала. Она ждала, когда Мал опять заговорит, но старуха сказала вместо него:
— Мал очень болен. Ха видит много. А теперь ешь, и тебе будет хорошо.
Нил завизжала на нее с такой яростью, что остальные перестали жевать:
— Ха нету. Запах Ха кончился.
Сначала никто не шевелился. Потом все повернулись к Малу и стали глядеть на него. С огромным трудом он оторвал тело от земли и сел, едва удерживая равновесие. Старуха открыла рот, порываясь заговорить, но опять закрыла. Мал положил ладони себе на макушку. Теперь ему стало еще трудней удерживать равновесие. Он начал беспокойно дергаться.
— Ха ушел к утесам.
Он закашлялся, его слабое дыхание прервалось. Все ждали, и он опять задышал быстро, взахлеб.
— Там запах другого.
Он придавил голову обеими руками. По телу его пробежала дрожь. Он быстро выдвинул одну ногу и уперся в землю пяткой, чтоб не упасть. Люди ждали в красном зареве заката и костра, а пар от бульона струился вверх и вместе с дымом исчезал в темноте.
— Там запах других.
На миг он затаил дыхание. Потом они увидали, как его обессиленные мышцы расслабились и он повалился на бок с таким безразличием, будто боль от ушиба была ему нипочем. Они уловили его шепот:
— Я этого не вижу.
Даже Лок молчал. Старуха сходила к утесу и принесла дров, двигаясь как во сне. Она все делала ощупью, глаза ее были устремлены вдаль, мимо людей. Люди не могли видеть то, что видела она, и поэтому стояли неподвижно, в растерянности пытаясь представить себе жизнь без Ха. Но Ха был среди них. Они знали каждую его черточку, каждый взгляд, его особенный запах и умудренное, безмолвное лицо. Его палица лежала у скалы, гладкая на конце, который он совсем недавно сжимал горячей рукой. Знакомая скала ждала его, и перед ними там, где он всегда сидел, на земле была отчетливая вмятина. Все это совместилось в голове Лока. Сердце его дрогнуло, он обрел такую силу, будто мог напряжением воли вернуть Ха людям прямо из воздуха.
Нил вдруг сказала:
— Ха ушел.
ЧЕТЫРЕ
С удивлением смотрел Лок, как вода текла из ее глаз. Вода эта копилась у краев глазных впадин, а потом крупными каплями падала на губы и на нового человечка. Вдруг она убежала к реке и огласила ночь воем. Он увидал, как из глаз Фа тоже падают капли, поблескивая при свете костра, а потом она оказалась рядом с Нил и выла над рекой. Лок по многим признакам чувствовал, что Ха еще здесь, это чувство стало теперь особенно сильным, неудержимым. Он подбежал, схватил Нил за руку и рывком повернул к себе.
— Нет!
Она сжала нового человечка так грубо, что он запищал. Капли все катились по ее лицу. Она зажмурилась, открыла рот и опять завыла жалобно и протяжно. Лок встряхнул ее с яростью:
— Ха не ушел! Гляди…
Он бегом вернулся к отлогу и указал на палицу, скалу и вмятину в земле. Ха был повсюду. Лок скороговоркой объяснял старухе:
— Я вижу Ха. Я его найду. Как мог Ха встретить другого? Ведь другого нету в мире…
Фа заговорила взволнованно. Нил слушала, громко всхлипывая.
— Если есть другой, тогда Ха ушел с ним. Пускай Лок и Фа пойдут…
Старуха движением руки заставила ее замолчать.
— Мал очень болен, а Ха ушел. — Она оглядела всех одного за другим. — Теперь остался Лок…
— Я его найду.
— …а Лок много говорит и ничего не видит. На Мала надежды нету. Поэтому дайте сказать мне.
Она с важностью присела у желудка, над которым поднимался пар. Лок перехватил ее взгляд, и все, что он видел внутри головы, исчезло. Старуха заговорила властно, как заговорил бы Мал, не будь он болен:
— Без помощи Мал умрет. Фа должна пойти с приношением к ледяным женщинам и попросить у Оа милости.
Фа присела возле нее.
— Кто может быть этот другой человек? Разве живет тот, кто стал мертвым? Разве он вышел опять из чрева Оа, будто мой ребенок, что умер в пещере у моря?
Нил опять всхлипнула:
— Пускай Лок идет его искать. Старуха возразила с упреком:
— Женщина служит Оа, а мужчина видит внутри головы. Пускай говорит Лок.
Лок вдруг понял, что глупо смеется. Теперь он как бы шел впереди всех, а не скакал сзади вместе с Лику, свободный от забот. Внимание трех женщин тяготило его. Он опустил глаза и почесал одну ногу об другую. Потом нерешительно повернулся к людям спиной.
— Говори, Лок!
Он попытался остановить взгляд на чем-нибудь заметном среди теней, чтоб отвлечься и забыть про женщин. Смутно видя, он различил палицу у скалы. И сразу Ха-подобие Ха-возник перед ним на отлоге. Его охватило безудержное волнение. Он быстро заговорил:
— У Ха отметина вот здесь, под глазом, где его обожгла головешка. Он нюхает — вот так! Он говорит. На большом пальце ноги у него клочок шерсти…
Одним прыжком он повернулся.
— Он нашел другого. Глядите! Ха падает с утеса — так я вижу. Потом сюда прибегает другой. Он кричит Малу: «Ха упал в воду!»
Фа пристально взглянула ему в лицо.
— Другой не прибегал.
Старуха взяла ее за руку.
— Значит, Ха не падал. Иди скорей, Лок. Найди Ха и другого. Фа нахмурилась:
— Разве другой знает Мала? Лок опять засмеялся:
— Мала знают все!
Фа резким движением велела ему молчать. Она поднесла руку ко рту и оттянула челюсть. Нил оглядывала людей одного за другим, не понимая, о чем они говорят. Фа выдернула руку изо рта, выставила палец и направила старухе в лицо.
