также известно, что у Морти Кушмана неприятности с Федеральной налоговой службой. Мы думаем, что между Джилом, Морти и Аароном имел место тайный сговор.
– Отлично. Мне это может пригодиться. Я встречусь с господином Кушманом. Но что собираешься делать ты?
– В каком смысле?
– Я имею в виду школу Сильви. Ведь это недешево.
– Не знаю. – Глаза Анни наполнились слезами. – Я не знаю, – повторила она и помимо своей воли начала плакать.
Мигель остановил машину на обочине. Было уже темно. Он вынул сложенный белый платок и протянул его Анни. Она вытерла слезы, но они все лились. Тогда он наклонился к ней, неуклюже обхватив рукой спинку ее сиденья. Почувствовав его прикосновение, Анни положила голову на плечо Мигеля и зарыдала.
И они сидели так долго-долго.
19
МОРТИ ТЕРПИТ ПОРАЖЕНИЕ
Морти откинулся на плющевом сиденье лимузина и зажег сигару. «Господи, что сегодня за день!» – произнес он и глубоко затянулся. Сигары были его слабостью. Он курил гаванские сигары того же сорта, как и Кастро, а их, говорят, свертывали на внутренней стороне своих юных и девственных бедер девочки-подростки, что придавало им особый аромат.
«И что это была за ночь!» Он наклонился и достал из небольшого холодильника банку с сельтерской, почувствовав боль в спине, явившуюся результатом бессонной ночи. Он подумал, что это возраст дает о себе знать, и тут его сознание нарисовало целую толпу жаждущих получить с него деньги, которая появлялась всякий раз, как он закрывал глаза.
День благодарения с Тони и Анжелой в «Арубе» обошелся ему дороговато. Они оба терпеть не могли Шелби. Его взгляд упал на заголовок в газете «Нью-Йорк Пост», принадлежащей шоферу, который гласил: «Леона Хелмси отказывается платить штраф за отказ платить налоги». Тут же помещался снимок Леоны, в слезах покидающей здание суда в сопровождении целой вереницы адвокатов.
Морти хмыкнул и подумал, что, похоже, он единственный во всем городе, кто жалеет эту бедняжку. Почему бы им не оставить ее в покое? Уклонение от уплаты налогов? Но ведь она уже заплатила больше трех миллионов! Какого рожна им еще нужно? Когда же это кончится?
Он отбросил в сторону газету, сделал глоток сельтерской и, продолжая курить, стал изучать сквозь дымчатые стекла автомобиля толпу на улице.
– Довольно – это когда действительно довольно! – произнес он громко.
– Что вы сказали, мистер Кушман? – спросил шофер.
– Забудь об этом, – грубо оборвал его Морти.
Он откинулся назад и закрыл глаза, стараясь успокоиться. Ему не хотелось портить вечеринку с коктейлем и какое-то там представление, которое устраивала Шелби. После вечеринки должна была состояться презентация «живой скульптуры», и Шелби удалось исхитриться и пригласить на нее художественный совет Музея современного искусства. Если худсовет музея «клюнет» на это произведение, то Шелби произведет настоящий фурор в мире искусства. Так, по крайней мере, говорит она. Морти же вынужден был признаться, что вся эта возня утомляла его. Они с Шелби подарили музею картину, на которой будет стоять и его, Морти, имя: «Передано в дар музею из коллекции Мортона Б. Кушмана». Но это почему-то не волновало Морти, как он того ожидал. Дела галереи шли не очень-то хорошо: она не окупала себя. Шелби никак не удавалось привлечь к ней внимание высшего света.
– Довольно, – невольно слетело с губ Морти. – Хватит и с Леоны, и с меня. Когда же они собираются оставить нас в покое? Они считают, что я бездонная бочка с деньгами. Но они ошибаются! – Он с возмущением думал, что денег уже не хватает просто на приличное существование. – И если они хотят сделать из меня козла отпущения, то тому не бывать!
Почему бы им не преследовать Бренду? Они оценили издержки по нашему бракоразводному процессу в два миллиона долларов! Не без помощи этого осла Лео. Почему она должна получить еще что-то? Два чека, по миллиону долларов каждый. Его акции упали в цене, и это приводило его в уныние. Она никогда не получит второй чек. К черту ее вместе с Лео!
– Морти, у нее в руках подписанный, заверенный печатью и официально зарегистрированный контракт, – говорил ему Лео, брызгая слюной от гнева.
– Хорошо, Лео, – сказал Морти, – пусть подает на меня в суд. Ты ведь хороший адвокат, не так ли? Вот и скажи ей, что я хочу пересмотреть финансовую сторону контракта.
«Они все преследуют меня, – думал Морти, обмахиваясь газетой со снимком Леоны. – Сейчас к ним добавился еще и Аарон. Мне придется увеличить бюджет на рекламу и покрыть его расходы, а также взять его на поруки. Хорошо, я это сделаю. Аарон, в конце концов, не так уж плох. Но ведь все больше денег уплывает! Черт бы побрал все это!»
Куда бы он ни повернулся, он чувствовал эти загребущие руки. Шелби, впрочем, была исключением. Он не любил рассуждать о том, вышла бы она за него замуж, не купи он ей эту галерею, но, если бы он был честен с собой, он бы ответил на этот вопрос отрицательно. Жирный еврейский ублюдок. «Но ведь и я тогда не возжелал бы ее», – сказал он себе, смеясь.
Лимузин свернул с Мэдисон-авеню на Пятьдесят седьмую улицу и остановился перед галереей Шелби недалеко от Пятой авеню и ресторана «Тиффани». Морти подумал, что эта галерея, находящаяся на пересечении важнейших дорог, стоила ему очень недешево.
Наступил один из тех блаженных для Морти моментов, которые его натура богача
