повернувшись, увидела, что это Крис возвышается над ней и улыбается во весь рот. На нем была надета мягкая кашемировая водолазка и хорошо сшитый твидовый костюм. Ей удалось еще раз улыбнуться.
– Мам! Ух ты, выглядишь ты просто класс! – закричал Крис. Он вновь обнял ее, и, как всегда, она почувствовала благодарность за теплоту, за открыто выражаемые чувства, что так отличало его от сдержанных отца и старшего брата.
– Ты уже видел своего брата? – спросила Анни. Она хотела поинтересоваться и Аароном, но удержалась.
– Конечно, – ответил он и быстро добавил: – Я и Ал вчера вечером ходили в «Звезды и полосы» и порядком нагрузились. Потом мы завалились в «Боевую зону». Это было классно. Хорошо, что я не буду доучиваться, второй такой ночи ни он, ни я не выдержали бы. Это вряд ли пошло бы на пользу моей карьере в рекламном деле.
Анни улыбнулась. Хотя Аарон бурно реагировал на то, что Крис бросил школу, Анни знала – в глубине души он гордится тем, что сын будет работать в его фирме, под началом Джерри Лоэста, партнера Аарона, процветающего бизнесмена.
– А где остальные парни? – Анни попыталась произнести эти слова обычным тоном.
– Папа готовит какой-то сюрприз или что-то в этом роде, а Алекс в бассейне, восстанавливается. Мы встречаемся в вестибюле в семь. Папа сегодня вечером устраивает празднование, Ал пригласил на него своих друзей, придут бабушка и дедушка Парадиз. Они остановились в номере 502. – Крис закатил глаза.
Анни покачала головой, глядя на него. Родители Аарона нелегкие люди и держатся очень официально. Она удивилась, узнав, что они здесь, в отеле, потому что в это время года они редко уезжали из Ньюпорта. Анни вздохнула. Ну вот, уходит всякая надежда на приятный обед, подумала она.
– Это твое? – спросил Крис, поднимая чемодан фирмы «Вуиттон». – Слушай, мам, что у тебя там? Ты что, собираешься остаться здесь на постоянное жительство или носишь миллион золотом ради тренировки?
Они пересекли отделанный мрамором вестибюль, и Анни подошла к служащему, чтобы зарегистрироваться. Она собралась было передать клерку свою кредитную карточку, но он замахал руками.
– Об этом уже позаботились, мэм. Мистер Парадиз попросил, чтобы все расходы были переведены на его имя.
Анни кивнула. Как мило со стороны Аарона. Она почувствовала, что ее вновь переполняет надежда, легкая и эфемерная, как туман в долине. Портье взял у Криса чемодан.
– Алло, мам. Я собираюсь зайти к Алу и переодеться. Встретимся здесь через час. О'кей? – Он зашагал прочь, и Анни подивилась его росту, размашистой походке, широким плечам. Когда она повернулась и последовала за портье в роскошный позолоченный лифт, то услышала, как Крис позвал ее: – Мам! – И вновь подбежал к ней. – Чуть не забыл, – произнес он. – Я хотел спросить, как у тебя дела… – И осекся. Анни засмеялась.
– Ну, спрашивай же, Крис.
– Я знаю, что понедельник – последний день для Сильви дома, но можно я свожу ее куда-нибудь? Я это к тому, что ты ее видишь каждый день, а я ей давно уже обещал.
Анни самой хотелось провести время наедине с дочерью, но Сильви очень любила быть с Крисом.
– Конечно, можно. Она будет в восторге, – ответила Анни.
– Вот здорово, – обрадовался он. – Увидимся через час, – крикнул через плечо Крис, уходя.
Анни покачала головой. Несколько минут, проведенные с ним, подняли ее настроение. Даже не верилось, что этот красивый молодой человек ее сын.
У нее оказалась прелестная, спокойная комната, как и все комнаты в этом действительно великолепном отеле. Одно окно выходило на Бостонский сквер, другое на Ньюбери-стрит. На низком столике рядом с кушеткой стояла вазочка, в которой синие дельфиниумы восхитительно сочетались с розовыми розами. В глубине букета виднелся конверт. Анни медленно подошла к столику и немного постояла, прежде чем взять конверт. Минуту она смотрела на него, а затем разорвала одним нетерпеливым движением. «Поздравляем с окончанием учебы Алекса», – было написано на открытке. Подпись: «Мама и папа Парадиз». «Чего же ты еще ждала?» – спросила она себя, но сама-то она знала, на что надеялась.
Анни быстро распаковала свои вещи и развесила их в шкафу. Черное шелковое платье от Голтье, которое она собиралась сегодня надеть, смотрелось отлично.
Устав с дороги, Анни решила принять душ.
Сидя в белой мраморной ванне, она несколько раз глубоко вздохнула и почувствовала, как мышцы спины расслабились. Она вытянулась, пытаясь пальцами ног дотронуться до противоположного конца ванны, затем глубоко вздохнула и вся погрузилась в воду. К ее восторгу, ванна была такая большая, что в ней можно было плавать, и Анни лежала на воде с закрытыми глазами. «Я хочу расслабиться, – сказала она себе, – действительно расслабиться. Впервые за долгое время». Доктор Розен, ее бывший врач, обучила ее приемам расслабления, которыми она сейчас и воспользовалась. Отрывочные воспоминания нахлынули на нее, но она этому не противилась. Она представила Аарона, стоящего рядом со Стюартом Свонном и не сводящего с нее глаз в день их первой встречи; Криса и Алекса, борющихся на газоне перед их летним домом в Эмэгенсетте. Перед ней мелькнуло лицо Сильви при их расставании сегодня утром, потом лицо Синтии, когда той исполнилось четырнадцать лет и они катались в этот день на велосипедах по Феэрфилд Коммон, а Синтия пела песню, песню Дикси Капс – что-то о храме любви, свадьбе и о счастье быть вдвоем.
Она села, вода стекала с нее. И хотя она уже лет десять как не молилась, сейчас у нее возникло страстное желание произнести коротенькую молитву: «Боже, пусть это случится. Пусть Аарон полюбит меня опять».
