Только теперь Джада сообразила: ни Кевон, ни Шавонна понятия не имеют о том, что происходит. Клинтон в очередной раз предал не только жену, но и детей. Ребята уверены, что сейчас заберутся в «Вольво» и отправятся домой. О господи! Еще одну обязанность Клинтон переложил на ее плечи – и какую! Ну как им объяснить? Что она им может объяснить? Что папуля у них – законченный эгоист, которому наплевать на собственных детей? Что они стали пешками в дурацкой игре взрослых?
Джада обвела взглядом прелестные чумазые личики и на мгновение закрыла глаза, покрепче прижав к себе Кевона.
– Послушайте меня, мои хорошие. Папа хочет, чтобы вы вернулись к нему, поэтому домой мы сейчас поехать не можем.
– Но я не хочу возвращаться! – заныл Кевон.
– Я тоже. Мне не нравится у бабушки, мам, – добавила Шавонна. – Почему мы так долго у нее живем?
Подлец! Мог бы сочинить что-нибудь. Хоть бы предупредил детей…
– Дело в том, что мы с папой немножко поссорились… Вернее, очень сильно поссорились, и он хочет, чтобы вы пожили с ним.
– А я не хочу! – повторила Шавонна и оттолкнула руку матери. Кевон, уронив голову, расплакался. – Не хочу, понятно? Бабушка, кроме сандвичей, ни черта делать не умеет. Миссис Грин я ненавижу, ее дом ненавижу! Поехали к нам домой!
Шавонна перешла на крик, посетители стали оглядываться. Впрочем, Джаде было наплевать, что подумают чужие ей люди. Дети – вот ее единственная забота. Но как им объяснить? Как объяснить шестилетнему мальчугану, девочке-подростку и тем более младенцу, почему мама будет посещать их дважды в неделю? Да еще за девятнадцать оставшихся до конца свидания минут?
– Вот что, ребята. Сейчас мне срочно нужно на работу, а когда вернусь, мы все решим, идет? – Джада поежилась от подозрительного взгляда Шавонны. – Быстренько в машину! По дороге поговорим.
– Хочу домой! – не двигаясь с места, продолжал скулить Кевон.
Джада поднялась с Шерили на одной руке и второй подхватила сына под мышку.
– Возьми сумки, – бросила она Шавонне и зашагала к выходу, от всего сердца надеясь, что старшая не станет брать пример с брата и капризничать.
ГЛАВА 25
Невероятно, но с тех пор, как Энджи «временно» въехала в кабинет Карен Левин- Томпсон, свободного места там стало еще меньше, а гора папок – еще больше. Мама опять оказалась права. Энджи работала как заведенная. Периоды минутной жалости к себе еще случались, но, по большому счету, ее летаргия улетучилась. Целыми днями теперь она была до того зла (и занята по горло), что по ночам к ней не шел сон.
Команда в Центре подобралась на славу: все до единой женщины были милы и умны, мужчины – один гей, второй счастливо женатый – преданы делу не меньше своих очаровательных коллег. Юрист-общественник Билл оказался сущим смерчем в человеческом обличье с неиссякаемым запасом шуток и шоколадок на случай особо тяжкого дела. Адвокат Майкл Раис сочетал в себе галантные манеры и острый ум. Будучи выпускником Йеля, он бы должен был быть препротивнейшим типом, но, как известно, нет правил без исключения.
К тому же Энджи обнаружила, что ей страшно нравится работать вместе с мамой. Впрочем, вместе – громко сказано, они не так уж часто и сталкивались в коридорах Центра. Сбор средств, административная работа, судебные заседания отнимали все время Натали, однако она не забывала если не заглянуть, то хотя бы по телефону справиться о делах дочери. Энджи привыкла к этим «сеансам» общения и часто ловила себя на том, что ждет встреч с матерью.
Объем работы в Центре был неимоверно велик, но Энджи это даже радовало, поскольку вместо мыслей о собственном жалком существовании она могла сосредоточиться на судьбах других женщин, на решении их куда более сложных проблем. Да, она бежала от боли и тоски, но что плохого в таком бегстве? В конце концов, кино и телевидение преследуют ту же цель, разве нет?
Сейчас перед ней лежала раскрытая папка с делом Джексона против Джексон. Обычное, казалось бы, дело, с манипуляцией детьми и подлыми требованиями. В Нидхэме Энджи сочла бы его ниже своего достоинства, но сейчас, после всего пережитого, эта история почему-то особенно тронула ее сердце. Возможно, причиной тому была невидимая ниточка симпатии, протянувшаяся между ней и Джадой Джексон на первой же встрече, а возможно – легкая зависть к очевидной взаимной преданности двух таких разных подруг.
О своей «подруге» Энджи даже не вспоминала. Не позволяла себе вспоминать. Да и была ли дружба? Лиза, скорее всего, просто-напросто использовала Энджи как трамплин, чтобы подобраться к Рэйду. Энджи умерла бы от унижения, если позволила бы себе задуматься о том, чем делилась с Лизой…
Итак, дело Джексона против Джексон. Энджи ужасала тактика, выбранная адвокатом истца, Джорджем Крескином. Когда она впервые представила это дело на еженедельном совещании юристов Центра, Майкл и Натали многозначительно переглянулись. Крескин, судя по всему, был в округе скандально известным типом.
– Хорошенькое начало, – протянул Майкл Раис.
– Здорово повезло Энджи! – хохотнул Билл. Здорово не повезло Джаде Джексон. Через полчаса Энджи ожидала встреча с ней и обсуждение деталей их стратегии. Клинтон Джексон подал ходатайство всего лишь на временную опеку и временное содержание для детей, но одновременно он подал также ходатайства на выселение жены из дома и на полную оплату ею судебных издержек. Дьявольский замысел! Самое настоящее объявление войны.
– Будь осторожна, – предупредила Натали. – На моей памяти подобные жесткие меры предпринимались только женщинами, и обычно дело заканчивалось приказом о запрете мужу
