Семейный стриптиз

– Именно. Мой в очень скором будущем экс-муж пы­тается доказать, что я плохая мать, поскольку я слишком много работаю, в то время как мой босс, скорее всего, счи­тает меня плохим работником, поскольку я слишком мно­го времени уделяю детям.

– Хо, хо, хо! Вот уж ирония судьбы, Джада! – теат­рально съязвила Энджи. – Тебе не кажется, что все на­чальники и мужья думают точно так же?

– Наверное. Так можно мне позвонить?

Анна продиктовала длинный список сообщений, боль­шинство из которых могли подождать до завтра. Джада уже собиралась распрощаться, когда секретарша подпустила сиропу в голос:

– Ой! Не знаю, важно это или нет, но мне кажется, звонила Мишель Руссо. Я думаю, что это была Мишель, хотя она не назвалась.

– Благодарю, – ледяным тоном произнесла Джада, швырнула трубку и тут же набрала номер Руссо. – Ми­шель? – неуверенно спросила она, услышав на другом конце чужой голос.

– Прости, что позвонила на работу. Очень не хотелось, но мне…

– Понятно. – Господи, что могло случиться, чтобы Мишель, проглотив гордость, обратилась к Анне? – Ты что-то хотела?

– Когда вы с Энджи закончите?

– Не знаю. Через час?.. – Джада взглянула на Энджи, и та кивнула.

– А потом? С детьми встречаешься?

– Да. Старших заберу прямо из школы, но к шести они должны быть в Йонкерсе. В чем дело-то?

– По телефону не могу, – свистящим шепотом отозва­лась Мишель. – Понимаешь… мне нужно попросить тебя о большом одолжении. Громадном! Я пойму, если ты откажешься.

Джада содрогнулась от зловещего предчувствия. Такого голоса Мишель она не слышала даже после той страшной ночи с обыском.

– Погоди минутку. – Джада снова оглянулась на Энд­жи. – Может, на сегодня довольно?

– Что-нибудь случилось? – встревожилась Энджи.

– Похоже на то. Я буду у тебя через полчаса, – сказала Джада в трубку.

– Нет! – в панике выдохнула Мишель. – Только не у меня! Встретимся у бара на Пост-роуд, который рядом с Первым уэстчестерским банком, помнишь?

– Само собой.

– Спасибо. И помни, ты не обязана соглашаться.

– Я хочу, чтобы ты сняла сейф в банке, – сказала Ми­шель. Джада сидела за рулем своей «Вольво», припарко­ванной впритык к «Лексусу» подруги, и старалась не ви­деть обезображенный профиль Мишель, скорчившейся на соседнем сиденье. – На свое имя. Оба ключа пусть хранят­ся у тебя. Спрячь их где-нибудь… только не дома и не в офисе.

Джада повернула к ней голову. До сих пор она не про­изнесла ни слова по поводу темных очков и жуткой ссади­ны на щеке Мишель. Не спросила, почему Мишель, всегда такая элегантная, сегодня выглядит как обломок кораблекрушения, выброшенный штормом на берег Барбадоса. К чему вопросы? Мало ли она видела в Йонкерсе женщин со следами кулаков мужа на теле?

Боже… бедная Мишель! Она ведь не просто боготвори­ла своего Фрэнка – она полностью от него зависела. Зная подругу, Джада даже не попыталась хоть как-то ее утешить. Мишель держалась из последних сил, и жалость могла ли­шить ее остатков самообладания.

– Я должна задать тебе один вопрос, – осторожно на­чала Джада.

– Ты можешь отказаться, – скороговоркой пробормо­тала Мишель. – Просто скажи «нет» – и все! Мы ведь до­говорились.

– Я не отказываюсь. Но мне нужно точно знать, что в этой сумке не наркотики. Пойми, пожалуйста. Я ни в чем тебя не подозреваю и не хочу обидеть. Мне просто нужно знать.

Мишель закусила дрожащую губу.

– Да, конечно. – Протянув руку, она сплела пальцы с пальцами Джады. – Это не наркотики. Клянусь. Мне про­сто нужно кое-что спрятать от Фрэнка.

– Что ж. – Джада знала, что идет на риск, но Мишель она верила. – Итак, я одна проезжаю квартал, захожу в Первый уэстчестерский, беру сейф и возвращаюсь с ним к тебе, так?

Мишель кивнула. Очки у нее были довольно узкие, и Джада успела заметить заплывший сине-багровый правый глаз.

– Пока меня не будет, купи себе очки побольше, как у мотоциклистов, знаешь? Только с темными стеклами. – Она выпустила руку Мишель. – Вернусь минут через двад­цать.

Увидев возле школы Джаду, дети бросились к ней на шею, не обращая внимания на то, что их могут увидеть одноклассники. Они ни о чем не желали ни слышать, ни говорить, кроме возвращения домой, а Джада, измотанная многочасовой подготовкой к процессу и странной просьбой Мишель, была не в лучшей форме. Ей просто хоте­лось расцеловать каждого по очереди, понянчиться с Шерили, вдохнуть детский аромат Кевона, расчесать тугие за­витки Шавонны. Обнимать их всех. Любить. Однако у детей, как оказалось, был собственный