холодный ветер, злой. Это ласковый ветер, он улыбается. И какой-то небольшой ветерок такой есть. И хозяин посылает ветры на небо. Это космос.
«Драконова душа». Здесь я изобразил человека, а над головой его пасти дракона. Лицо черное, длинные волосы, черная душа. А перед ним другой человек стоит и держит идола. Идола добра, идола силы. Драконова душа чужая, злая, всё может уничтожиться в такой душе. И её надо укрощать. Вот так вот, именно: культурой. Культурой отношения к человеку. А этот молодой оленевод (не ведающий о гордыне), он удивляется драконовой душе. И собака. Или это волк какой-то стоит…
«Куда бы нам податься?» Человек говорит с оленем. Голая бурая тундра, нефтяная вышка, ступень ракеты валяется. Небо голубое. Под небом еще можно жить. На Земле уже нельзя…
«Жизнь в бесправии». Красный цветок в подземелье. Пещера, холод, сосульки висят. Но и там жизнь. Она не умирает. Она все равно цветет, потому что жизнь есть жизнь. Так может и человеческая жизнь жить в бесправии, в холодном обращении. С холодной душой вокруг всё, понимаешь? Растут люди, живут, а вокруг всё холодно. Никто не обращает внимания. Как они живут там? – Не касается. Такое вот понятие.
«Дух кочевья». Запустелое чумовище. Никого нет, одни только кости остались. Дух пришел туда, и красочность, и солнце принёс – а никого нет. Одни кости.
«Люди из птичьего рода». Это мой род. «Яв» – это море. «Тысья» – это маленькая береговая птичка. Может воробей, может снегирёк, я не знаю. Я нарисовал пуночку. В крыльях её разные люди, мой род.
«Покаяние добру». Когда человек хочет очиститься от злых духов, когда у него всё плохо в жизни – он в чуме или около него разжигает костер, закрывает глаза и зовёт добрых духов. Своих. Именно своих, которые всегда приходят. И говорит, очистите меня, потому что меня одолевают черные силы. Добрый дух появляется. Я нарисовал его с силою медведя и с крыльями и когтями совы. Добрые духи живут в небе, поэтому он с крыльями. И человек связан с небом. Почему? Потому что у него есть свой свет на небе, в виде звезды. Он рождается – свет западает в душу и теплится там всю жизнь, даже если душа почернела.
«Человек превращается в птицу». Человек теряет свои атрибуты, одежду и превращается в птицу. А вот, другой уже в рыбу превратился. Это мне сон был такой. Казалось, что я с инопланетянами разговариваю. Они в красочных комбинезонах таких, лица голубоватые. Несут мне какую-то силу. Силу какого-то зверя. И птицу – полёт моих мыслей.
V.
VI. Никита Ардеев рассказывает[61]
Вот эта земля – в верховьях Песчанки и к северу от нее – это все наша родовая территория. Дед Антип имел около четырех тысяч оленей, пас вместе со своими сыновьями, работников у него не было. Сколько у него сыновей было? От первой жены старший – Тимофей, и от второй жены тоже двое или трое. Потом, когда он умер, владения разделили братья – сыновья от другой матери и Тимофей, мой отец. У тех дела как-то худо шли, а у отца дела вообще хорошо пошли, оленей развел много. Но однажды у него падеж случился. И он решил обратиться к богам, поставить свечки, часовню на острове построить. Решил ехать в Соловецкий монастырь. Тогда ходили парусники поморские-то. Собрал команду, родственников взял очень много, людей свиту взял, жену, Маремьяну. На паруснике доехали до Архангельска, оттуда в Соловки. И там купил все для оснастки часовни: образа купил, свечи купил, кадильницу купил, кресты, другую утварь – и заодно забрал с собой батюшку. Отец был зажиточный, за все расплачивался золотой монетой – и суда нанимал, часовню на Песчанке поставил при помощи родственников…
Откуда у отца золото взялось? А вот откуда. У деда Антипа было огромное количество бумажных денег, он их заработал, продавая купцам товары. Эти деньги потом отдали печерскому купцу Лудникову, чтобы он забрал их с собой и обменял на золотые и на следующий год привез уже золота. За это дед Антип Лудникову дал часть золота за работу.
Привез Лудников золотые деньги. Этим же летом родители отца купили у купца Сумарокова несколько десятков важенок и тут же переклеймили уши.
Золотых денег три было ящика железных: один отец закрывал, надавливая коленом.
Потом снова падеж оленей случился: и та сторона родственников сильно обеднела, и старший брат, Тимофей, нанялся к купцам Сумароковым – Александру, Никифору и Якову – пастухом. Не из-за денег только. Купцы в то время привозили все. Сукна привозили, сахар, масло, продукты… В устье Бугрянки в то время стояли прямо карбасы… Конфеты привозили, монпасье, целыми бочками – там были всякие букашки, жуки… Отцу нравились золотые водяные жуки – он, бывало, всю бочку перероет, их отыскивая, а мать ругается, выветриваются леденцы и становятся липкими…
И вот интересно – все привозили – кроме водки. Водку Сумароков запрещал, и только матери-старушке Маремьяне привозил небольшое количество[62]. Братья вообще не пили водку – Егор и Ефим.
Однажды был такой случай. Александр Сумароков привез на остров сушки, сухари. Идет и видит – уже стоят две бочки сушек. Народ угощается. «Откуда сушки?» – спрашивает. «Да мы взяли у купца Павлова…» Павлов из Пустозерска был купец. Сумароков взял нож, обрезал веревки и бочки с сушками выбросил в море. Павлов все видел, но не осмелился перечить. Сумароков своим рабочим сказал: нашим оленеводам нужна сушка. Выдайте с моего склада четыре бочки.
Бесплатно. Чтобы люди не обижались на него.
Сумароков очень крутой был человек. И в тундру он ездил, ходил в малице, говорил прекрасно по- ненецки, сам ловил оленей, как ненец. Он об оленях вообще не беспокоился. Бывало, целый воз шкур ему привезут – купеческих оленей ели зимой – вот, говорят, сколько мы съели ваших оленей. Он ничего не скажет. Только шкуры, говорит, погрузите – и все. И когда в тундру приезжал, в первую очередь забивал самого жирного оленя. Угощение устраивал. Маремьяне бутылку ставил он, остальные просто так лакомились.
Никифор Сумароков жил у нас в чуме. Чуть карбас придет, поднимается к нам в тундру. С ним вместе приезжал племянник Петка (Петр Федорович). Оленей у них было немного: у Никифора было 500 оленей, у Петки – 300. Петку звали «большая голова». Я однажды ловил арканом теленка у Петки в стаде и пока тащил, задавил. А теленок красивый был, очень пестрый. Петка говорит: «единственного красивого ты у
