– Он пришел. Спуститься?
– Пусть поволнуется, – ответил босс Мыльниковой Назым. – Не будет опаздывать. Спустись и понаблюдай со стороны. Подойдешь к нему, когда соберется уходить. Мне скоро должны сообщить точную сумму переводов.
…Коля ждал. Метели в Манхэттене как будто не бывало. Сугробы таяли под лучами слепящего солнца, размножая по тротуарам сырость. На площади перед биржей, затянутой по фасаду километровым полосатым флагом, шла презентация какого-то продукта. Сквозь прозрачные пленки временных павильонов видны были столы, за которыми раздавали бесплатное кофе и пончики «данкин». Музыкальные трещотки вызванивали фразу популярной мелодии. Прохаживались «человеки-сандвичи», и мерзли «белые воротнички» – служащие. Коля всматривался в мужчин, идущих внизу в направлении памятника. Но все, как один, шли мимо.
…В офисе Назым прижал к уху мобильник и напряженно слушал.
– Не сказали почему? – спросил он. Выслушав ответ, Назым отключился и набрал номер. – Оставь его, – сказал в трубку. – «Бэнк оф Нью-Йорк» не принял деньги… Выясняют.
…Не ведал Коля, какой смерч чуть не унес его в пучину крупнейшей аферы уходящего века. Вскоре старейший в Америке «Бэнк оф Нью-Йорк» уже сотрясал обвинительный процесс по отмыванию миллиардов, прикарманенных российскими правителями и так называемыми «олигархами» со всех концов разломившейся на куски Родины.
У памятника никто так и не появился. Коля замерз и поднялся, ища глазами, где можно согреться.
Солнце как появилось, так и исчезло. В сумерках по улицам-колодцам каменного города свистел лютый ветер.
Коля уселся погреться в ресторане, разглядывая дома-гиганты – символы благополучия и достатка. Он перестал волноваться, думал о своем.
Коля обвел взглядом ресторан, стол, блюдо с распотрошенным лангустом, недопитый бокал с водкой и потянулся к кофе и сигаретам. Выдохнув дым, он сказал себе:
– Спокойно, Коля!
Он прикрыл глаза и не заметил, что с улицы его рассматривает разносчик пиццы. Не дождавшись Колиного взгляда, разносчик вошел внутрь.
Мавроди услышал за спиной:
– Вай! Какая встреча!
Не поворачиваясь, Коля улыбнулся:
– Гиви!
– Послушай, Коля, как ты меня узнал, не оборачиваясь?
– Твой голос ни с каким другим не перепутаешь.
Вместо дорогого клубного пиджака Гиви обтягивала китайская ветровка с рекламной эмблемой «Пицца хат». В руках он держал квадратный кофр.
– Как прошли переговоры? – скрыв удивление, спросил Коля.
– Дело сгорело. Сейчас трудности.
– Присядь, выпьем за встречу.
Гиви сел на краешек стула.
– Люблю разглядывать публику в дорогих ресторанах. Солидных людей увидишь. Смотрю, ты сидишь. Дела идут?
– Тоже трудности, – неопределенно ответил Коля.
– Хочешь, займись пиццей. Правда, стало рискованно.
– Чем рискованно? – удивился Коля.
– Ты подумал, я пиццу за пятерку разношу? Я бизнес делаю.
– Каким образом?
– Хожу по крупным офисам и спрашиваю: «Кто заказывал пиццу?» Люди отрицательно мотают головами – пиццу никто не заказывал. «Как! – возмущаюсь я. – Недоразумение?» Можно, спрашиваю, позвонить в пиццерию, выяснить? Если разрешают, набираю домашний номер и «выясняю»: ошибка произошла. Ругаюсь немножко, переспрашиваю адрес. В общем, болтаю, что в голову придет. Потом благодарю и смываюсь.
– В чем бизнес-то? – недоуменно спросил Коля.
– Видишь! Ты тоже ничего не заподозрил! А у меня уже сорок долларов в кармане за пару минут.
– Каким образом?
– Все тебе сразу и расскажи. Подумай сам, как получится?
Коля подумал и ничего не придумал, смотрел на Гиви с искренним интересом. Гиви торжествовал.
– У меня номер девятисотый.
Коля ничего не понимал.
– А-а! Ты же – новоприбывший. Когда покупаешь девятисотый номер, за него платит тот, кто тебе звонит.
– Почему?
– Номер приобретают фирмы, которые зарабатывают разными консультациями. Телефонные проститутки, например, ублажают онанистов под звон монет. Пока клиент возбуждается и кончает, денежки от телефонной компании текут им в карман. Компания переводит их владельцу номера. Триста, четыреста в день можно взять. В больших фирмах телефонные счета огромные. Оплатят оптом и не заметят ничего.
У Коли широко открылись глаза.
– А в чем риск? – спросил он, почуяв запах реальных денег.
– За полгода я забываю, где был. Кроме того, другие работают. Неприятности возникают, приходится бегать. Люди злые. Прежде чем войти, я черный вход проверяю, на всякий случай.
– Так ты смени профиль, – тут же сообразил Коля.
– Как это?
– Зачем пиццу разносить?! Приходи в офисы с вопросом: «Скорую помощь вызывали?» или… Да мало ли что по телефону заказывают! Сразу не придумаю. Конкуренции не будет.
– Ты гений!
Гиви возбудился, выскочил на улицу, выбросил в мусорную урну пиццу из кофра. Вернулся, бросил куртку на спинку стула, снял бейсболку, распустил напомаженные волосы по плечам, заказал еду и вино.
– Я в Грузии в кинокомитете работал, – начал он откровенничать.
– Кем? – заинтересовался Коля.
Гиви усмехнулся:
– Толкачом. Не слышал такую должность? Официально – директор по обеспечению производства. Сидел в основном в столицах нашей родины, кинокартины проталкивал. Когда бюджет увеличить, когда дубляж организовать. В основном чиновников обхаживал, поил досыта и взятки разносил.
– Хочешь скооперируемся, вдвоем веселее, – предложил Коля и налил ему в рюмку водки.
Гиви посмотрел на него загадочно, медленно выпил, потер замерзшие руки.
– Мы начнем по-другому, – сказал таинственно. – Я давно все продумал, не было компаньона. Подготовимся, возьмем машину в прокат и двинем в Филадельфию. У тебя права есть?
– Российские.
– Ничего, ночью все кошки серы. Права надо иметь. Я тебе подскажу как.
…Придя домой, Коля выдвинул железные ящики файлхолдера, открыл сейф. Деньги лежали ровными рядами.
– Я вырвал их у «них», – произнес он тихо. – Риск есть риск. Он либо вознаграждает, либо за него расплачиваешься. Дело сделано. – В нем просыпался Коля, каким он стал себя забывать. – Что я, собственно говоря, задергался? Черта с два я отдам кому-либо деньги. Даже разговаривать ни с кем не буду!
Подобное ощущение он испытал, когда они с Сашком привезли «выручку», замаскированную в мешке для мусора. Выложив деньги в сарае на брезент, подельники некоторое время молча смотрели на них и млели от счастья. Коля этот момент запомнил на всю жизнь.
